Я развернулся, хотел уйти из сторожки. Но потом замер лицом ко входной двери и во всеуслышанье заявил:
– А все же как было бы прелестно, если бы этой суке было нечего жрать!
Несколько человек посмеялись. Они якобы не вслушивались в разговор, но в сторожке кроме гудения компьютеров других звуков не было, так что они подслушивали нас, даже если того не желали.
Я обернулся, надеясь, что один из смеющихся – папа. Но он отвернулся, едва почувствовал мой взгляд. Впрочем, я успел увидеть, как поднялся уголок его рта, и как углубились морщины у глаз. Этого мне было достаточно.
Достаточно для того, чтобы понять – папа просто хочет меня проучить. Он не прочь уволить Лизу просто так. Она отвратный работник. Ленивая, невнимательная, ноет, еще и в коллектив никак не впишется. Но уволить ее – значит вмиг выполнить мое желание. А это не в стиле моего папы. Как бы абсурдно это ни звучало с моим-то происхождением, мне ничего не доставалось просто так. Заслужить, заработать… Конечно, на базовые потребности типа еды и крова это не распространялось. Но с детства я знаю: ничего не приходит просто так. Сперва нужно хорошенько попотеть.
Впрочем, ради этой мрази можно было разочек пойти мне на уступок… Хотя что же я не найду, как иначе ее отсюда выкурить? Я все могу. Я могу все.
Лестничный пролет из сторожки в служебный коридор был узким, неуютным. Если бы сюда случайно заглянул кто-то незнающий, то он бы, напугавшись, вышел, так и не достигнув сторожки. Для антуража дома с призраками этой лестнице не хватало лишь искусственной паутины и привидений по углам.
Выскочив с лестницы в коридор, а оттуда в зал, я понесся, желая как можно скорее попасть в ресторан. Не есть – хлебнуть американо. Просто больше ничего не хотелось.
По привычке я глянул на сцену. Но она пустовала. Наверное, Даша с другими танцовщицами тренируется где-то в другом месте, чтобы гости не видели их без макияжа и костюмов. Тренировки на сцене были редкими – лишь перед премьерами, когда танцующим нужно на сцене освоиться, уловить ее габариты.
Или у нее сегодня выходной. Не помню, когда у нее выходной. А ведь раньше я знал ее расписание, как свое. Теперь я так хорошо знаю расписание Лизы. И как же сильно я жду понедельник, когда она выйдет на первую после нашей ссоры смену…
А какой сейчас день недели? Я остановился и полез в карман за телефоном. Уставился в экран, забыв, что хотел. А потом увидел «суббота» и выдохнул от облегчения. Не понедельник. До нашей встречи еще два дня… Если, конечно, Лиза осмелится сюда заявиться.