Стоило заглянуть.
– Оставайтесь начеку. Впереди бой, – строго велел подчинённым брат Карл.
Горький опыт научил командира всегда держать ухо востро. Не они одни могли слететься на кровопролитие.
– Так точно, – отвечали бойцы, глядя в оба.
Упыри, согнанные с улиц ливнем, поглядывали на них из-за полураскрытых ставней. Как бы заражённые ни хотели броситься к выжившим, свою шкуру ценили. Они выйдут значительно позже. Как падальщики. Санитары Мёртвого Города.
Бородач взвалил на плечо фламберг, уверенно продвигаясь на звук сражения. Кровь, засохшая на доспехах, примешивалась к воде с неба. Стекала каскадами вниз, в лужи, что успели покрыть мостовую.
Латы стали чистыми вновь, будто их и не пачкали. Другое дело, сатиновые халаты, сменившие свой цвет с белоснежного на дуэт красного с чёрным.
Поверхность воды установилась на уровне щиколотки. Далеко не предел, догадывался вождь белокурых. Ливень еще толком даже не начался.
– Что это? Вселенский потоп? – негодовал Никколо Гараволья, держась поближе к капитану. Ему просто не давали держаться подальше. Поэтому приходилось приобщаться.
Карл рассмеялся на возмущения новичка. Изнеженность алхимика не стала поводом для укоризны. Бородач верил: со временем псарь заматереет.
Он ведь потомок луров! Потомок тех, кто взял мир с земли дельмеев!
– «Церберу» сами горы по плечу. И море по колено, – усмехаясь, отвечал Рауш. Едва ли он шутил, уверенный в непобедимости своих людей.
Хотя капитан и сам морщился, раздраженный непогодой. Дожди изматывали не хуже палящего зноя – две крайности. Всё равно, что между молотом и наковальней. Этой ночью лило гораздо сильнее, чем во все предыдущие дни.
Влажность приближалась к ста процентам; в то же время поле видимости сократилось до двадцати шагов перед носом. И тем не менее, роптать на осадки казалось напрасным. Заражённые покинули улицы, давая «Церберу» спокойно работать.
И это главное.
– Затихло, – заключал Карл, слыша впредь лишь переговоры смежной группы. – Молодец, Йенс. Хорошо работают.
– Чародеи меньше пары минут продержались, – отметил Нико.
Все никак не мог привыкнуть к темпам, что задавал «Цербер». Недаром, считал он, это элита. Идут сразу за «Медузой».
Гараволья и раньше слышал о подвигах братства белокурых, но не придавал этому особого значения. Видел, что люди это суровые, и шуток не понимают.