– Давай же, Альдред. Они никуда не уходят. Значит, времени не так много!..
Грустно, зато правда: впредь лишь дождь ограждал Флэя от Чёрной Смерти.
Чуть лукавый, приторный голосок Мелины будто бы заполонял черепную коробку Киафа, мешая слушать окружающий мир. Он едва ли мог сосредоточиться на поисках.
Ведь даже плотный шелест дождя не мог пробиться сквозь густой заслон звуков из Абстракции. Чего и говорить о глухом треске веток, несущем в себе смертельную угрозу.
Казалось, герцогский забор возвели совсем недавно. Кирпичи, налегая один на другой, стояли плотным рядом, куда ни глянь. Да так, что и носком сапога не зацепишься!
Последнюю надежду на акробатические ухищрения горе-домушника погубили острые, как бритва, шпили. Не задеть их не представлялось возможным.
Хуже всего то, что стены были выше на две головы самого Альдреда.
Нельзя было просто взять и заглянуть за них, дабы банально изучить двор особняка в мельчайших подробностях.
Местами массивные кроны пихт нависали прямо под забором. Не хватало только тележки с сеном или кошеной травой, чтоб заиметь шанс мягко приземлиться и очутиться на частной территории.
Увы, так бывало только в сказках про непобедимых героев из тени.
– А кто сказал, что будет легко?.. – сокрушался про себя Альдред еле слышно.
Он боялся, будто покинет задворки резиденции герцога несолоно хлебавши. Совсем. Раз уезжали, всё, что пригодилось бы ему, запросто могли вывезти. Пустить на нужды гарнизона. И тогда – финал историй, конец рассказам.
В момент, когда Киаф Снов окончательно потерял бдительность, в его руку кто-то вцепился, распространяя по влажному воздуху резкий запах подгнившей человечины.
Флэй не успел и вскрикнуть от неожиданности. Только вздрогнул, в мгновение ока осознав свою нелепую ошибку.
Лишь чудом он успел совершить какое-никакое противодействие. Мышцы не то скрипели, не то взвыли в ломоте.
Киаф упёрся в размокшую землю ногами, бороня её, и оттолкнулся назад, падая на спину в лужу с оглушающим всплеском.
Глаза застлала мутная жижа, чуть пощипывая. Кацбальгер выскользнул из пальцев, глухо утопая в намокшем грунте.
На мгновение среди туч вспыхнула молния, озаряя всё пространство слепящей белизной и неся за собой кишечный раскат грома.
Изувеченные пальцы чумной людоедки плотно обхватили рукав грязной рубашки. Цвет её стал серо-буро-малиновым. Расставаться с добычей упырица не собиралась.