Хотя широкая общественность, возможно, и осведомлена о снижении рождаемости, люди, как правило, считают, что где-нибудь – к добру или к худу – по-прежнему рождается много детей. В этом нет ничего нового. В XIX веке французы бросали тревожные взгляды через Рейн, опасаясь, что немецкие женщины чрезмерно плодовиты[14]. Но поколение Мамочки Меркель (несмотря на прозвище политика, она и многие ее современницы не являются мамами[15]) доказало, что они ошибались. На самом деле в Германии уже целый век наблюдается низкий уровень рождаемости. И хотя немцы, в свою очередь, некогда боялись бесконечно плодовитых славян, в действительности в XX веке большая семья Ольги продержалась лишь на несколько десятилетий дольше, чем большая семья Хельги. Аналогичным образом давно устарел миф о якобы ориентированной на детей итальянской маме, окруженной большим выводком: итальянские семьи уже давно относятся к числу самых маленьких в Европе.
Все мы знаем о китайской политике одного ребенка[16], но сейчас становится ясно, что, даже когда коммунистическая партия разрешает людям иметь больше детей, сами жители страны этого не хотят. То же самое можно сказать об этнических китайцах тех мест, где никогда не было коммунистического режима (например, на Тайване и в Малайзии), а также о других народах Восточной Азии, от Кореи до Таиланда. Во второй половине XX века размеры их семей резко сократились – даже без принуждения, практиковавшегося в Китайской Народной Республике.
Столетие с небольшим назад люди европейского происхождения (в то время самая быстрорастущая и политически доминирующая группа населения) осознавали демографический вес Азии и нервно обсуждали «желтую опасность». Позднее жители развитых стран боялись потерять работу из-за Китая с его огромным количеством дешевой рабочей силы. Но европейцы и североамериканцы привыкли к тому, что сотни миллионов китайских рабочих удовлетворяют все их потребности в производстве, и, возможно, вскоре они начнут ностальгировать по изобилию и дешевизне их труда. Впервые в истории Китай перестал быть самой населенной страной мира. Теперь это звание перешло к Индии, однако и к югу от Гималаев тоже не все благополучно. Для многих станет сюрпризом тот факт, что средняя женщина в Калькутте имеет всего одного ребенка. Коэффициент фертильности в Западной Бенгалии в целом ниже, чем в Великобритании. Эта тенденция распространяется по всей Индии. По сути, единственная разница между двумя демографическими гигантами, Китаем и Индией, – это время: Индия с отставанием всего на несколько десятилетий тоже движется в сторону дефицита населения. Сейчас страна вступает в первую стадию сокращения численности населения (рождаемость ниже уровня воспроизводства), в то время как Китай уже входит в третью (абсолютное сокращение численности). Обе страны слишком бедны, чтобы привлечь массовую иммиграцию, и в любом случае слишком велики, чтобы иммиграция могла обеспечить существенные изменения.