– Кен, перестань, пожалуйста.
– Ладно, – теребя волосы мальчику, который сидел рядом. – Да, Леон?
– Да, сэр, – вполголоса ответил младший.
– Была бы возможность, я бы тебя сразу в военную школу отдал бы. Там толку больше. Дисциплина сделала бы из тебя достойного человека. И карьеру сможешь построить, уже как гражданин. А что здесь? Гражданин какой-то Республики?
– Кен, – опять прошептала супруга. – Ты мешаешь другим слушать.
– Погоди, женщина, – выставив указательный палец. – Я задал вопрос сыну
– Люди смотрят, – продолжая шептать. – Перестань.
– Леон, ты хочешь здесь учиться?
– Он сдал вступительные экзамены. И сдал их на отлично! Конечно же, хочет, – продолжала Елена.
– Женщина, я у сына спрашиваю, – насупив грозные брови, монотонно произнёс глава семейства. – Пускай сам ответит. Не нужно мешать, когда мужчины говорят о будущем своего рода!
– Да, сэр! – так же, как и в первый раз, вполголоса ответил мальчик.
– Хорошо, твой ответ меня убедил, – улыбнулся отец. – Послушаем, что там эта баба щебечет ещё.
– Наши педагоги, примут все ваши рекомендации и замечания, касательно ваших детей, – продолжала говорить Аврора. – Жилые корпусы поделены на два крыла, одни для мальчиков, другие для девочек. А днём дети учатся вместе, вместе в равных долях. Половина класса наполняется мальчиками, и половина класса наполняется девочками.
– Это правильно, – добавил Кен. – Спят пускай в отдельных корпусах! А учатся вместе. А то одичают, забудут, как бабы выглядят. Не гоже будущему офицеру Империи быть таким, а я надеюсь,… – переводя взгляд на сына, – …что из тебя выйдет прекрасный офицер Империи Великого. Но самое главное ты получишь возможность стать гражданином Великой Центурии. Святым вряд ли тебя сделают, но быть гражданином ВелиЦе, это высокая цена, это высшее положение в обществе, где тебя или твоих детей уже больше никогда не смогут посчитать Скверной. Пойми, я хочу для тебя благо. Я хочу того, что нет у нас. Ты понимаешь меня, сын, ты понимаешь это? Леон Алазар?
– Да, сэр! – он вновь ответил так же вполголоса. – Да, папа, – смотря в глаза отца. – Я понимаю!