Иду на кухню. Наливаю воды. Руки всё ещё трясутся, и я проливаю пару капель. Смотрю в окно – тьма, как и внутри меня. Возвращаюсь в кровать, но сон не идёт. Ворочаюсь с боку на бок. Лисёнок. Её улыбка. Её смех. Её последний вздох.
– Почему? Почему это случилось? – бормочу я в пустоту.
Встаю. Нет смысла пытаться уснуть. Включаю ноут, пытаясь отвлечься работой. Солнце встаёт. Новый день. Такой же пустой, как вчера. Иду в ванную. В зеркале – осунувшееся лицо, мешки под глазами. Не узнаю себя.
– Кто ты теперь? – спрашиваю своё отражение. – Кусок мяса.
Завтрак. Кофе и тост. Безвкусная еда. Жую на автомате. В голове крутятся слова Хэдвига.
"Твоя вина". Знаю. И ничего не могу с этим сделать. Чувство вины пожирает меня изнутри, оставляя лишь пустую оболочку.
***
Настоящее…
Сердце сжимается, как будто его пропустили через мясорубку. Кажется, я слышу её голос, чувствую запах её духов…
Отрываю взгляд от надгробия, делаю глубокий вдох. Надо собраться, но эмоции захлёстывают. Чёрт, опять глаза на мокром месте. Три года прошло, а боль от потери всё так же разъедает изнутри. Как ядовитая кислота.
Сжимаю кулаки до побелевших костяшек. Разворачиваюсь и иду прочь. Каждый шаг даётся с трудом, но я не оглядываюсь. Не могу больше здесь находиться.
Три года назад…
Врываюсь в приёмный покой, Мелисса безвольно висит на моих руках. Её голова откинулась назад, лицо мертвенно-бледное, искажённое болью. Кровь сочится сквозь одежду, окрашивая ткань в багровый цвет. Панически колотится сердце.
– Эй, помогите! – ору во всю глотку. – Моей дочери нужна помощь!
Медсёстры за стойкой вздрагивают и бросаются ко мне. Глаза расширены от ужаса при виде обмякшего тела в моих объятиях.
– Что случилось? – одна из них пытается сохранить хладнокровие.
– Пуля, – выдавливаю сквозь комок в горле.
Они проворно подкатывают каталку, и я бережно перекладываю Мелиссу. Кровь заливает простыни. Медсёстры торопливо увозят её, а я бессильно оседаю на стул. Тоска давит, но я не дам слабину. Телефон в кармане вибрирует, отвечаю Джошу.
– Взяли мудака? – рычу, чувствуя, как ярость полыхает в груди.
– Да, босс, – его обычный безэмоциональный тон. – Что с ним делать?
– Свяжите тварь и в подвал, – цежу сквозь зубы. – Как разберусь здесь, сам приеду, лично.
Вскакиваю, ловлю взгляд молодого врача. Он вздрагивает от моего взгляда.