– Сгинь, демоново отродье! – властно велела паучихе та. На полном серьёзе. – Убирайся туда, откуда явилось!
Естественно, одержимая не придала призыву ни малейшего значения. Она только пробормотала что-то на языке Серости с презрением.
В инквизиторах чудовище не видело никакой угрозы. И Альдреда пугало это больше всего. Он подозревал, что демон разумнее, чем может показаться.
Воспитанник подался чуть назад, выставляя перед собой диковинный кинжал. На это паучиха ответила снисходительной улыбкой.
Тварь медленно надвигалась на Альдреда и сестру Кайю, готовя клинки. Она заносила над головой меч миротворца. Ментор приняла чужие правила игры, готовясь нанести удар. Хотела отрубить руку монстру, как вдруг один куратор не стерпел. Видать, хотел выслужиться перед заместительницей Верховного.
Практик пустил в ход хлыст. Драконья жила с крюком на конце, утыканная отравленными стальными иглами, обвилась вокруг тонкого запястья. Инквизитор потянул его резко на себя, разбрызгивая фиолетовую жижу из ранок на руке паучихи.
Арахнид зашелестел хелицерами от боли. Всё тело закаменело на миг от ярости. Онейромантка выгнулась, открывая костлявую грудь.
Сестра Кайя не решилась на выпад: безмятежные годы кураторства дали о себе знать. Наставница была уже не так быстра, чтоб разделаться с монстром в два счёта.
Чудовище задаром не теряло время. Сразу сообразило, что Альдреда ему так быстро не настичь. В следующий миг паучиха потянула горе-куратора на себя.
Тот чудом не выпрыгнул из сапог. Его подняло над землей. Он полетел навстречу твари. Пронзительный вопль нёсся за ним от одного конца зала до другого. И было поздно отпускать рукоять хлыста…
Тварь немного отпрянула, метая куратора в коллегу. Тот еле успел увернуться. Посмышленее оказался, раз не стал и пытаться поймать бедолагу.
При ударе об стену голова инквизитора тут же раскололась, как орех. А жижи – сколько сока в арбузе. По камню поползла кровь и ошмётки черепной коробки. Практик распластался по плоскости челюстями вниз. Отлипая, с хлопком рухнул на пол.
Его товарищ стиснул зубы. Он одновременно скорбел и корил мертвеца за чрезмерную самонадеянность.
Альдред оторопел. Смерть пса Церкви повергла его в ступор. Он отказывался верить, что застал подобное зрелище не в миру, полном самых разных чудищ, а здесь. В Янтарной Башне, куда, казалось, демонам путь заказан.