Осторожно приоткрыв один глаз, Альдред видел: апостат смотрит в сторону боя, происходившего совсем близко. Казалось бы, настало время умертвить мерзавца, но…
– Это что, группа Вентрески? – ужаснулся отступник. – На кого они могли напороться, раз так орут?
– Понятия не имею. Оставь трупы. Надо помочь остальным! – говорил его товарищ, звуча с каждым словом всё тише, будто удалялся.
– Иди! – кричал ему маг-мучитель. – Я здесь закончу и подойду к вам!
Второй что-то бросил тому презрительно, однако ни Альдред, ни чародей не слыхали. С концами ушёл, стало быть. Альдред держал глаза закрытыми, слыша шуршание и наблюдая за происходящим только одним, из-под краешка века.
Апостат хотел было опять навалиться на Флэя, только вот на сей раз всё у него пошло не так.
– Дай-ка я тебя порежу, свинка… – ласково произнёс отступник, едва слышимый из-за шума воды.
Едва он выставил перед собой кинжал, персекутор упёрся руками в песок и со всей силы пнул мага в руку, вяло удерживавшую клинок. Оружие стукнулось об деревянный каблук, легко выскользнуло из пальцев и, вертясь, отправилось в полёт. Альдред рассчитывал на него, примерно запомнив, куда оно падало.
Сказать, что маг опешил, значит не сказать ничего.
На достигнутом останавливаться Альдред не был намерен. Второй ногой он резко ударил мучителя. Пятку впечатало в колено. От болезненного спазма в мениске чародей чуть согнулся, застонав. Тогда-то Альдред подорвался и схватил остолбеневшего мага за грудки, резко дёрнул на себя и чуть в сторону, валя на спину.
Отступник не успел опомниться, и Флэй резко вскочил на него, прижав коленями руки в районе запястий. Нельзя было допустить, чтоб чародей начал колдовать хоть что-нибудь. С ним Альдред собирался покончить быстро, хоть и не сказать, что чисто.
Мучителю персекутор намеревался отплатить сполна. В мимолетный момент триумфа он легко поступился холодным рассудком и целиком отдался в объятия распалившейся жажде крови.
Его большие пальцы протолкнулись в глазницы. Альдред давил, ногтями ковыряя в глазах апостата. Маг орал, как резаный, бесновался, топал ногами, но оказался не в силах как-либо воспротивиться казни над собой.
Пальцы, которые не задействовал, Флэй держал на висках чародея, не давая тому и поводу отгрызть их. Из орбит на кожу что-то брызнуло: белые студенистые ошмётки вперемешку с красными сгустками. Когда глаза чародея лопнули, как виноградинки, он издал истошный вопль и стал брыкаться отчаяннее.