– Ладно, умоюсь, – обречённо встала и пошла в дом, а за ней пошёл лучший друг Мани кот Барсик.
Ради похода в магазин она готова и на жертвы.
– И сарафан надень! – кричу вдогонку.
Маша скрылась за занавеской, а я подошла к Мойдодыру, глянула на себя в узкое зеркало, поправила разметавшиеся волосы, плеснула немного тёплой воды на раскрасневшееся лицо.
– Чего это ты запыхавшаяся такая прибежала, случилось чего? – мама в летней кухне перебирает персики, сортируют, что на компот, а что на варенье.
– Да нет, просто от Сани убегала. Приставучий он…
– Конечно приставучий, у парня сама знаешь, что в голову бьёт, ему давно жениться пора, а ты всё хвостом вертишь…
– А я тут причём? – взяла мытый персик, откусила, по губам капли сока потекли, я быстро взяла полотенце подложила под персик.
– Ты как будто не знаешь – причём ты, – сердито глянула, – и нам в дом мужика давно надо, посмотри, сколько работы, сами не справляемся, а соседей не назовёшься. А Саня…
– Ну так сама и выходи замуж, чего ты меня заставляешь?
– Здрасте, мне куда, ещё не хватало… Да и за кого тут пойдёшь, три калеки алкаша. У остальных у всех жены.
– Мам, ты хорошо знаешь за кого, не надо вот сейчас рассказывать…
Намекаю на Валерия Николаевича – технолога, которого прислали к ним на птицеферму. Он вроде бы ничего такой мужчина. Когда приехал, только о нём и говорили, мол, вдовец, мужик серьёзный.
– Ой, придумала тоже, – отмахнулась она, – он командировочный, отработает и уедет.
– А вдруг останется?
– Ну и останется… так у нас там знаешь, сколько тех, что помоложе, на него уже глаз положили.
– Ну ты же ему нравишься.
– Ну и что толку, я же не на курорте, чтобы временные романы заводить. А этот погуляет, помилуется и домой, а языки злые останутся… Не говори, Люсь, я на такое не согласная.
Из дома вышла Маня в белом сарафане с цветочками. Сразу за ней из дома вышел Барсик и остановился, словно в ожидании. Не любит когда Машка уходит со двора.
– А моську умыла?
– Умыла, – кивает дочь.
Я улыбнулась. Машка смешная такая, на неё платье надеть, это ещё раз подчеркнуть, что она сорванец, уж больно хулиганистое у неё лицо, того и гляди опять где-то нашкодит.
– Мам, ну мы идём? – нетерпеливо ждёт, пока я персик дожую, присела, очень хочет обнять кота, но сдерживает себя, знает, что заругаю и пошлю снова умываться и мыть руки.