– Милана, добрый день, – улыбнулась мне женщина и я даже очень постаралась чтобы моя ответная улыбка не выглядела озлобленной или издевательской. Как будто я не знаю, что они мне сейчас скажут. Спасибо, я и без них в курсе, что в моём возрасте уже не забирают в семью. – Присаживайся.
– Здравствуйте, – кивнула я, не став лукавить и называть этот день добрым, ну, потому что для меня он таковым не являлся. Мужчина, как и положено, молча мне кивнул, но было наитие, что на пыль под глазами он бы посмотрел с куда более оживлённым выражением глаз, чем на меня.
– Милан, понимаешь, в чём дело, – вздохнула директриса, пока я с самым скучным лицом дожидалась, какие слова взрослые подберут на этот раз, чтобы сообщить мне, что я остаюсь здесь, – видишь ли…
– Вы хотите забрать Алёнку, но в гробу видали шестнадцатилетний придаток к ней? – повернулась я к будущим опекунам своей младшей сестры. – Понимаю, никаких проблем.
– Не надо так грубо, – мягко попросила женщина. – Милан, понимаешь, у нас сын восемнадцати лет и если начнутся конфликты…
– Я. Понимаю. – раздельно отчеканила я. – Таких не забирают, я в курсе. И буду только рада, если Алёнке представится возможность расти в нормальной полноценной семье. Если разрешите нам хотя бы иногда видеться по выходным, буду вообще счастлива. Впрочем, если вы или психолог сочтёте, что без меня ей будет проще адаптироваться к семье и забыть обо всём этом кошмаре, то так тому и быть.
Я сцепила пальцы в замок, сложила руки на бедро закинутой на ногу ноги и покрепче сжала зубы, сохраняя самое спокойное выражение лица, как будто мне совсем-совсем не обидно. Тем более, что это практически так и есть. Да и на этот раз мне, можно сказать, повезло: этот детский дом был небольшим, здесь было всего около пятидесяти детей, не было прям уж совсем откровенной жести, да и воспитатели создавали впечатление более-менее адекватных людей, которые не просто хотят, чтобы мы дотянули до выпуска и не двинули кони, чтобы не отвечать за нас головой, а действительно пытаются сделать из нас хотя бы подобие нормальных людей. В целом, до восемнадцати можно и тут перекантоваться, а там что-нибудь придумаю.
– Кем были твои родители? – вдруг поинтересовался мужчина.
– Отец сидит, мать в дурке, наследственность так себе, – коротко пожала плечами я.