ЧОП «ЗАРЯ». Книга четвертая - страница 11

Шрифт
Интервал


Разом бахнуло несколько «выстрелов», спугнувших прохожих, а потом из открытых окон во все стороны брызнуло шампанское. Завизжали тормоза, моторку занесло и впечатало в столб. Мокрые, все в пузырьках и пене, мажоры, отплевываясь и матерясь вывалились наружу.

«Матвей, ну ты что? Если бы я шампусик не открыл, ушли бы балбесы», – хмыкнул Ларс.

Я не стал ворчать на фобоса за очередное самоуправство. Все-таки весело получилось. Бодаться с ними я все равно не собирался – деда проверил, убедился и достаточно.

Больше приключений на дороге не случилось.

Пьяный мужик, перегородивший дорогу, парочка робких студентов, торгующихся с девицей легкого поведения, и ждущие скорую помощь охотники, ликвидировавшие какую-то лохматую мелкую нечисть – все это пролетело отдельными отрывками. Неудобств доставил только пьяный: мы трижды пытались его объехать, а он лез обниматься с бампером. Пришлось Стече вылезти и настойчиво проводить его к ближайшей лавочке.

Сверились с выданным адресом – обычный деревенский дом, старый и бедный, на окраине криминально известного района, в который даже Орденские не любят захаживать, а стражу сюда порой неделями после вызова ждут.

Краска на резных наличниках облезла, забор подгнил и покосился. Сквозь корку грязного снега пробивались засохшие сорняки, а двор вокруг дома был завален всевозможным мусором: от ржавых бочек до сломанной мебели. И только вдоль одной стены организованно росли кусты малины, гнущиеся под тяжестью растаявших за день и опять замерзших ночью сосулек.

«…и на луну не голоси, а лучше вспомни ту малину», – вернулось тихое пение, но уже на два голоса: от Ларса и Мухи.

К крыльцу вела протоптанная тропинка со втоптанными в грязь бычками и желтыми неровными лунками вдоль краев. С одной стороны, какой-то «снайпер» даже умудрился вывести свое отношение к этой жизни. И пусть силенок хватило только на две первые буквы, зато сразу было понятно, что приехали мы не в дом высокой культуры и быта.

В окне горел свет, звенели стопарики и матерком хрипели мужчины, поверх женского пения – что-то грустно-тоскливое из плейлиста с русским блатным романсом. Пела женщина хорошо, уж точно лучше, чем мои фобосы.

– Стеча, как нашего курьера зовут? – спросил я и вышел из «буханки», понимая, что больше желающих нет.

– Лёнька Воробей, – Стеча достал блокнот. – То есть Леонид Воробьев, уроженец села Бобровское Тульской Губернии, где неоднократно привлекался…