Не прошло и пары минут, как с криком влетела мама. Я чуть не оглохла от её громкого голоса и даже немного перепугалась. Он, видимо, тоже сильно испугался, и его лицо, полное недоумения, было неописуемо трогательным. Мамы, они такие! Он посмотрел на часы и вдруг так сильно заторопился, что даже не стал заправлять постель.
Ура! Но, ещё будучи в серо-чёрных трусах, он потянулся ко мне. Значит, я нужна! Но нет… Скинул меня на ковёр, чтобы взять брюки. Фу, в который раз уже целоваться с жёстким вонючим ворсом. Постирайте его, наконец, изверги! Может, ещё поднимет… Пожалуйста! Вот, фигушки! Наступил на меня, а потом еще и выругался, пнув к заляпанной стене. Вот снова он… Аж всплакнуть захотелось.
Из приоткрытых дверей шкафа донёсся противный надменный смех, от чего стало вдвойне больно. Они-то думают, что им повезло, что они будто бы «на выход». Мнят себя элитой и отказываются признавать свою ненадобность. Придурки, которые так и превратятся в ненужную ветошь. Хотелось бы, чтобы их всех моль погрызла… Бу-га-га!
Бэ-э, опять мажет подмышки ужасным дешёвым дезодорантом, на который у меня аллергия. Снова на мне появятся белые раздражительные пятна. Какое отвратительное несчастье!
О! Белоснежная вельветовая рубашка с длинными рукавами. Чистая, выглаженная и украшенная забавными запонками. Сучка! Бросила на меня высокомерный взгляд. Да пошла она, одевается раз в год, а корчит из себя. Наверное, намечается какой-то праздник. Они торопятся… Наряжаются. Напоследок он взъерошил волосы гелем и пшикнулся сандаловыми духами.