Жаль, не успел Матвей увидеть развал Российской империи. В столице-то он оказался, когда весь высший свет захватила мода на мистицизм. Серебряный век катился к концу, и начало упадка предрекало появление всевозможных французских лекарей, тибетских травников и гипнотизёров. Город был наполнен чайными, кружками и салонами, где промышляли не то чудотворцы, не то мошенники.
Артистизм и беспринципность позволили красивому, статному Матвею быстро влиться в ряды этой нечестивой братии. Он умело вёл рассуждения о философии, козырял знакомствами с ректором духовной академии Сергием, архимандритом Феофаном и божился, что скоро будет представлен самой императрице Александре Фёдоровне. Чтобы сойти за умного, иногда подолгу молчал и проникновенно смотрел, применял цыганский гипноз. Дамы были от него без ума. Ведь говорили, что гадать он умеет и будущее предсказывает. И если какая спрашивала его о главном событии своей жизни, тот, ничуть не смущаясь, отвечал:
– Ваше самое главное событие, любезная моя, ещё впереди.
Страсть охочий до женского пола Матвей стыда и совести не имел. Потому легко примкнул к религиозной секте хлыстов, процветающей в Санкт-Петербурге. С этими староверами предавался он оргиям и разврату по ночам. Они считали, что людская проблема – это плоть, потому надобно её истязать, и хлестали себя хлыстами, чтобы в них вселился Святой Дух. Секта была запрещённая, потому что заканчивалось всё это свальным грехом. В религиозном экстазе люди не замечали, как превращались в скотов. Матвей это видел и пользовался этим. Себя особо не хлестал, а бабам грех было не поддать. Проводились их сборища по подвалам и баням. А чуть свет – Матвей Сергеевич в храм. Да, как на колени кинется пред образами, и давай поклоны бить. По ряду несколько часов простоять мог в молитвах да покаяниях.
А между тем, по городу шептаться стали, что божьего человека укокошили изверги проклятущие. И как рука поднялась на святого человека? Правда, другие поговаривали: мол, не зря грехи-то замаливал, поди к хлыстам ходил – вот они его и порешили.
В Матвее удивительным образом уживались грех и религиозность. Он блудил ночью и молился днём, бил земные поклоны и пользовался глупостью местных барышень. Вот такой был мужчина – прохиндей, одним словом. Был да кончился.