Чтобы справиться с тревожностью и обрести утерянные чувства, Юля до работы ходила пешком, слушая в наушниках музыку и книги.
Книги, книги… Фантастически таинственный мир: Антарова, Акунин, Пелевин, Чехов, Пастернак, Булгаков на фоне глухонемой любви Бориса Моисеева.
Одиночество догорает, как свеча на столе,
Очень хочется не поверить, что одна в толпе.
И стала весить меньше душА, скаталась в пух,
И будто жизнь поменяла цветА, спустила дух…
Когда женщину с головой накрывала гнетущая усталость, эстафету принимала ночная гостья Агата Кристи с извечным спутником Пуаро, где в лабиринтах «серых клеточек» распутывались самые страшные преступления.
В вечерних сумерках или на рассвете Юля ходила в лесопарк, вполголоса, задыхаясь, кричала, вышёптывала боль, растворяя её в туманной серости притихшего ручья.
Велодорожки… дорожки, едва приметные тропинки зимней лыжни украдкой проглядывали под жухлой опавшей листвой, как в детстве, лес невидимый, ласкал тихим шелестом крыльев прозрачно-белых мотыльков, долго пытался рассмешить жужжанием одинокий ворчливый шмель, и в каждой чаще поздние грибочки соблазняли ароматом сырой земли.
Лес, зелёно-бурая осенняя защита, – как бы далеко не уходила Юля от хоженых тропинок, замшелый мох указывал дорогу к людям.
Ещё маленькой девочкой, Юлю любимый дедушка учил слушать тишину, рассказывал о том, что подлунный мир незримо рядом, и можно научиться видеть, как сквозь земные толщи огненной нитью прядётся связь веков, и ядро земли раскрывает объятия, в нём живут помощники – крохотные элементали, гномики и эльфы.
И вот сейчас взрослая Юлия шагает по тропинке подальше от посторонних глаз в лесную чащу, и вскорости каждый шаг женщины, каждый вдох наполняется уверенностью и силой. Силой жить дальше. Земля больше не уходит из-под ног, она слегка качает, ласкает и миротворит.
– Ты просто подожди… ждиии…, – в шорохе листвы женщина слышит песню змей, видит причудливые озорные огоньки.
Бесстрастные холодные глаза охлаждают ярость, Юлия повторяет словно мантру -
Предвижу смерть свою, сгораю заживо,
И пепел свой беру в ладони,
шепчу молитвы долгие,
задохнувшись и замерев от боли,
воскресаю фениксом из праха…
Огненная птица навстречу дню новому.