Они не вспоминали этот инцидент. Никогда больше эту «больную» тему не обсуждали.
Для фотографии купили новую рамку, вновь повесили на стену. Она до сих пор висит на своём прежнем месте, а общения на темы личного характера отец и сын по-прежнему избегали.
Но теперь, учитывая, что его отцу предстоит операцию, Роман делает попытку сделать это.
– Итак, что будет завтра? – ему хочется конкретики.
– Это всего лишь небольшая процедура! – отец пожимает плечами. – Типа профилактическая. Ничего серьёзного.
–– Разве нельзя просто сделать сканирование или что-то в этом роде?
– О, неужели ты решил податься в медицину? – отец закатывает глаза к потолку.
– Я просто не понимаю, зачем операция, если, по твоим словам, «ничего серьёзного»!
– Меня увезут в операционную в девять утра, через час я вернусь сюда. Я вообще хотел остаться дома, приехать завтра рано утром, но доктор настоял, чтобы я переночевал здесь.
– Если бы ты остался дома, то проигнорировал его указания не ужинать перед сном.
– Верно, – признаётся отец. – Послушай, если ты действительно хочешь что-то сделать для меня, то будь добр, посети вместо меня «Звёздный бал».
Если Роман готов был поверить отцу, что ничего серьёзного, то теперь убедился, что всё плохо.
Сколько он себя помнил, «Звёздный бал» являлся обязательным, ежегодным событием в календаре его отца. Масштабное мероприятии, на котором собираются политики, популярные артисты, музыканты, бизнесмены. Среди множества фотографий на стенах в родительском доме, были фотографии отца, гордо стоящего на красной ковровой дорожке. До Звёздного бала оставалось больше двух недель. То, что его отец сейчас предлагает посетить мероприятие вместо него, вызывает дрожь ужаса. Он этого не показывает, соглашается посетить мероприятие.
– Тебе для сопровождения потребуется молодая и красивая девушка, – замечает отец.
– Не беспокойся, это не проблема! – Больше нечего было сказать. – Я приеду к тебе завтра утром.
– Нет, не стоит, – замахал руками отец. – Журналюги следят за мной. Я в этом уверен.
– Почему? – прямо спрашивает Роман. На мгновение почти одинаковые черные глаза встречаются, но Роберт не собирается никому открываться.
– Просто, занимайтесь своими делами, как обычно. Когда я вернусь из операционной, доктор сообщит одному из вас, мальчики.
Мальчики. Его отец все ёще называет его и Эда мальчиками, хотя ему двадцать восемь, а брату тридцать лет.