Пожалуй, сейчас меня напрягали только четыре вещи: как запомнить количество шагов, как отличить танцы, как не уснуть в процессе и проблемы с фантазией. Ну не могу я представить, что танцую с кем-то, и держать соответственно руки. Не могу! Хоть бы стулья поставила, ей богу.
В один момент мне пришла гениальная идея позвать Бьёнда. А что, он же может стать видимым только для меня. Но демон не отозвался. Впрочем, как и всегда, в критической ситуации. Бросает меня одну, скотина потусторонняя.
«Па-де-грасс», «па-де-карт»… Самыми сложными для меня по вышеназванной причине стали «Па-да-патинер» и «Венгерский вальс». В один момент Генриетта Теодоровна плюнула и решила лично показать мне, что танцевать одной возможно. Поэтому сейчас я хмуро наблюдала за кружащей по комнате гувернанткой, отмечая, что у нее достаточно красивая фигура для ее возраста: тонкая талия и ни грамма лишнего жира!
– Вот! – объявила Генриетта Теодоровна, закончив круг. Женщина выдохнула, уперла руку в бок, пригладила и без того идеально залаченные волосы. – Все возможно. Теперь ты. И хватит ныть!
Боже мой, кто-нибудь, спасите! Ну хоть кто-нибудь! Хоть кто…
Двери в малый зал, где мы занимались, распахнулись. Опа! Явление Христа народу! Неужели мои молитвы услышаны? В проеме стоял Хольден. Запыхавшийся и крайне уставший. Собранные в хвост волосы растрепались и теперь прядками выпадали из-под резинки, белая рубашка местами выбивалась из голубых джинсов. Надо же! Он тоже носит нормальную одежду? Кто же его так потрепал-то…
– Хольден? – Генриетта Теодоровно удивленно подняла брови и тут же вернула прежнюю строгость. – Ты что-то хотел?
– Добрый день! – пытаясь отдышаться, прохрипел парень, упирая руку в бок. Где же он так запыхался. – Вы не видели Мэттью?
– Нет, Мэтта тут не было, – коротко ответила домомучительница, и добавила, – прошу тебя удалиться и не мешать нашим занятиям.
Ну вот. Сейчас Хольден уйдет, а мои мучения нет. Можно наоборот, пожалуйста? Опять шаги. Опять музыка, в которую я не попадаю. И снова палка! Грустно как-то. Вот только вопрос, что печальнее: уход Хольдена или продолжение занятий? Фу! Трина! Что за мысли?
– Ой! У вас занятия? – заинтересованно спросил Хольден, проходя в зал. Подчиняться и уходить он явно не собирался. Респект. – Неужели танцы?