Меланос, её верный защитник, кивнул. «Конрад не ожидает нападения,» ответил он. «Его армия считает, что мы отступили.»
Зловещая тишина окутала лагерь, когда воины начали готовиться к ночному набегу. Планы были тщательно разработаны, каждую деталь продумали. Мейко чувствовала нарастающее напряжение в груди, зато знала, что это её единственный шанс вернуть трон.
Когда ночь спустилась, Мейко и Меланос тихо продвигались через тёмные леса, окружая лагерь Конрада. Тени скрывались на каждом шагу, и каждая их движущаяся часть была предельно осторожной. Их решимость была непоколебима.
Наконец они достигли лагеря Конрада. Мейко подошла к палатке, где он спал, и замерла в ожидании, прислушиваясь к его ровному дыханию. Её меч блеснул в лунном свете, когда она его подняла.
«Конрад,» прошептала она, пробуждая его. Он открыл глаза и едва успел осознать, что происходит, как лезвие её меча оказалось у его горла.
«Это всегда принадлежало мне,» тихо произнесла она, прежде чем нанести решающий удар.
Войско Конрада ощутило утрату духовного вождя, что пробудило в них ненависть и стремление к мести против Меланоса и Мейко. Меланос, не медля, бросился сквозь армию Конрада, держа мечи в обеих руках. Его движения были стремительны и точны, как у хищника, и каждый взмах заставлял врагов исчезать. В его фиолетовых глазах сияли радость и жажда крови, а наслаждение от убийств и хаоса наполняло его.
Как демон, он быстро определял слабости врагов и безжалостно использовал их, усиливая своё стремление к смерти и разрушению. Его присутствие на поле боя ощущалось как вихрь, не оставляющий противникам шансов. Кровь врагов бурлила по земле, как река, являя силу и неизбежность Меланоса. В воздух проникает тяжёлая энергия магии и смерти, охватывающая каждую частицу пространства. Окружённый врагами, Меланос чувствовал себя в своей стихии, как акула в кровавых водах, где каждый новый удар лишь усиливал его мощь и жажду разрушения.
Его мечи издавали зловещую мелодию, легко рассекая плоть и кости, словно они были высшего качества. Но его жажда крови соперничала со стремлением к хаосу. Его ледяной смех, эхом разносившийся по полю брани, насмехался над жизнью и смертью, над всякой справедливостью. Смеясь, он воспевал каждую агонию и каждую душу, отправленную в небытие.