Но то, что предстало перед его взором, Гаэльский сперва принял за собственные галлюцинации. На картине он увидел не нарисованный, а реальный пейзаж: бурная река неслась прямо на зрителя, сворачивая то вправо, то влево, а в некоторых местах в воде даже плескалась крупная рыба, поднимаемая на поверхность сильным течением.
На одной стороне берега ветер раскачивал густые кроны деревьев, отчего в небо взлетали птицы, а на другом берегу остроконечная гора пронзала медленно проплывающие пушистые облака.
Находясь в состоянии крайнего удивления, Альберт прикоснулся к картине, и свежая краска осталась на пальцах.
Живность в лесу не замечала приближения человека, но он ясно видел каждое животное и разнообразие цветущих растений. Вскоре происходящее напомнило Гаэльскому: он смотрит не на реальный мир, а на его невероятно умело воссозданную копию.
Альберт повернулся к Художнику и с завистью подумал: «Неужели он не понимает, что сотворил? Это ведь «живая картина»! Почему он такой спокойный? Может, потому, что сильно устал?.. Да она же должна стоить миллионы!»
– Ну и как тебе?.. – выдавил из себя измученный Творец. – Я очень старался и потратил на неё все свои эмоции и силы.
– Слушай… А ты уже нашёл покупателя?
– Да она ещё даже не высохла! – засмеялся беззвучным смехом Иоанн. – Но если через несколько дней я не заплачý по счетам, то мне будет худо, так как денег у меня, увы, совсем нет.
– Знаешь, а я ведь могу тебе помочь… Хочешь, одолжу пару сотен? – с притворной доброжелательностью предложил Гаэльский, прекрасно зная, что Иоанн слишком горд, чтобы принять чужие деньги.
– Спасибо, но я как-нибудь сам справлюсь. А вот пожить можешь у меня столько, сколько захочешь. Только я по ночам работаю. Хорошо?
– Да я не об этом!.. – начал раздражаться Альберт. – А давай я прямо сейчас куплю эту картину за семь… Нет, стоп!.. За десять сотен зелёных!..
Услышав эти слова, сердце Художника вздрогнуло от неожиданно свалившегося на него счастья. Он вскочил с места и обнял старого знакомого, радостно смеясь.
Гаэльский быстро вытащил из кармана всё, что у него было, бросил деньги на обшарпанный столик, схватил картину и, повернув обратной стороной, чтобы автор не увидел её подлинного великолепия, поспешно вынес на улицу, даже забыв попрощаться: сейчас его мысли были заняты совершенно другим.