В конце Лёха сказал, что они гуляли, пока чуть не отморозили носы и руки. Лёха вызвался проводить Вику до дома.
– А это у тебя результат отморожения, да? – ткнув пальцем в алеющий справа на шее Лёхи засос, спросил Матвей.
Лёха смущенно опустил взгляд и прикрыл засос ладонью.
– Это было уже после того, как я её проводил.
Матвей покачал головой. Лёха был таким влюбленным дурачком. Он без конца трещал о Вике, восторгался каждым её действием. Он считал её самой красивой девушкой на земле и чуть не плакал от каждого её подарка и знака внимания. Матвей не понимал, как можно так сохнуть по кому-нибудь.
– Теперь ты выкладывай, – с лукавой ухмылкой произнес Лёха, и Матвей глупо моргнул.
– О чем?
– О вашей прогулке с Леной. Это же та Алёна, да?
Матвей поднялся со своего стула, на котором сидел все время повествования Лёхи, взял рюкзак, вытащил из него пенал и тетрадь. Он рассказывал Лёхе о своей смежной группе, так что некоторых он знал даже по имени.
– Да, – между делом ответил он, убирая рюкзак. – Но тут не о чем рассказывать.
– Как не о чем?! – возмутился Лёха. – Вы остались вдвоем.
– И?
– Хочешь сказать, вы не гуляли? – продолжал гнуть свою линию Лёха. Матвей не понимал, что тот от него требует, но после этого вопроса начал догадываться. Боже, почему у Лёхи фамилия не Сябитов?
– Гуляли, но я вернулся не в три часа ночи.
Он сказал это, стоя в проеме, и скрылся за дверью, идя к раковине мыть руки. Лёха успел только закатить глаза на его подкол, до большего дело не дошло. Однако по возвращении вопросов избежать не удалось:
– Так что вы делали? – выклянчивал информацию Лёха, и Матвей устало вздохнул. – Вы теперь хорошо общаетесь? У тебя же из подружек только Арина.
– Да ничего мы не делали! Просто вместе решили уйти с ярмарки, говорили по дороге о всяком. Я случайно довел её до моей общаги, и там мы разошлись, – предрекая дальнейшие расспросы, Матвей решил выложить все, лишь бы Лёха отстал, – обсуждали мои стихи и песни. В пятницу мы увиделись на квартирнике. Она сказала, что ей очень нравится, как я пою.
– О, так ты ей уже песни посвящаешь, – протянул Лёха и, видит бог, Матвей едва удержался от того, чтобы не придушить преемника Розы Сябитовой. – Ей поёшь и стихи читаешь, а вот мне нет.
– Так ты и не просишь.
Матвей рассказывал Лёхе, что начал ходить на вокал и занятия по гитаре, но успехами творческими особо не делился, в комнате не играл. Когда ты живешь не один в тесном пространстве, а стены между комнатами не толще гипсокартона, разыграться не получится. К тому же Матвей стеснялся петь, а Лёха не наседал. Возможно, ему не настолько интересно, но это нормально. Матвей его за это не осуждал и тем более не злился.