– Хочешь, дам подушку? – Матвей думал, что она может прикрыть ими ноги, тогда не возникнет конфузных ситуаций, хоть он и так не собирался заглядывать Лене под подол.
Лена отрицательно мотнула головой.
– Я придумала кое-что получше.
Матвей не успел ответить, потому что Лена развернулась к нему спиной и вдруг…
Она легла на его колени.
Матвей забыл как дышать, а Лена как ни в чем не бывало взяла планшет, где у неё была открыта методичка, и продолжила читать, проводя по тексту цветные полосы и выделяя ключевые моменты.
Это было… Так неожиданно и необычно. Так странно было ощущать тепло и тяжесть головы Лены на ногах. Сердце сделало кульбит, а потом заколотилось, как бешеное. Легкие вспомнили о своей функции, когда уже стало не хватать кислорода. Матвей постарался дышать ровно, чтобы не походить на загнанного зверя. Хотя Лена этим действием его точно поставила в тупик.
Он не хотел подавать виду, что что-то не так. Он не хотел признаваться самому себе, что оказался сбит с толку, и дело вовсе не в том, что такой близости между ними никогда не было и Матвей только недавно привык к обыденности их объятий.
Мысли вылетели из головы. Теперь там не было ни латинского названия хламидий, которое они с Леной слово в слово зубрили минут десять, ни брюшного тифа, ни классификации эшерихий по О-антигену.
Кудряшки волос Лены рассыпались по бедрам. Матвей смотрел в распечатки методички, но буквы расплывались, и он замечал только русые завитки.
– Лена, – позвал Матвей, и та отвлеклась, положила планшет на живот, – могу я потрогать твои волосы?
– Конечно, – она сказала так, будто это было само собой разумеющееся. Может, Лена так и считала, но вот Матвей нет. – Я же говорила, ты в вип-зоне.
Матвей поднял руку, готовясь положить её на макушку Лены, но его все равно что-то останавливало. Лена не торопила его и вообще словно не придавала этому значения: она продолжила читать методичку и выделять нужные моменты. Как она остается такой хладнокровной?! Хотя… Почему она не должна быть такой?
Почему Матвей не такой?
Матвей на выдохе опустил руку на волосы и удивился тому, насколько они приятны наощупь. Они были мягкими, как облачко, и пальцы очень легко скользили по ним. Матвей накрутил одну кудряшку на палец, и она правда была похожа на пружинку. Матвей взял в руку несколько локонов, пощупал их. На ум приходило сравнение с кружевом. Их не хотелось отпускать. Боже, почему это было такое классное чувство?