Под рукой у меня был ещё не разрядившийся телефон, на котором я включил ей Radiohead. Погасив свет, мы прослушали так целый альбом, без задней мысли даже взялись за руки. Своими пальцами едва прикасаясь её, водя, иногда постукивая в такт музыке я смотрел в потолок разглядывая жуткие разводы цвета мочи. В них можно было разглядеть силуэты похожие на крокодилов и уродливых гиппопотамов. В какой-то момент она убрала свою руку и со словами «сейчас приду», скрылась в темноте. Почему-то я был уверен, что Соня обязательно вернётся, но пролежав так минут пятнадцать, сон всё же одержал надо мной верх. Уснул я полностью одетый, лишь сапоги стояли у кровати. Кожанка была застёгнута на молнию, и ремешок, охватывающий талию, был тоже исправно затянут. В заднем кармане джинс выпирал беспроводной павербанк, которым заряжал свой телефон. Очнувшись от неизвестного шороха, смеха и болтовни, я вслушивался в голоса. В комнату зашла почитательница Маркиза де Сада и с ней я услышал двое незнакомых мне голосов. Мужских голосов.
– О, Антон здесь, он не уехал с ними – сказал женский голос.
– Тише, он спит! – прошептал неизвестный
– А вы знаете вообще сколько ему лет? – продолжала революционерка, что-то там копаясь и пытаясь расстелить ещё одну кровать.
– Лет семнадцать – ответил второй незнакомый.
– Ан нет! Хуя! Ему то ли двадцать три, то ли двадцать пять. В общем мальчик уже взрослый.
– Нихуя себе – удивились оба.
– Да-да, видите, как хорошо сохранился!
В этот момент улыбка моя растянулась на все ебало. Женщин всегда восхищала моя молодость, но мне всё равно было лестно слышать это снова и снова. Иногда даже их вводило в некий ступор сказанная мной цифра. Их лица кривило от зависти. Они явно не отдавали себе отчёт в этом. Если бы они только видели тогда свои физиономии. С незапамятных времён женщины жаждут найти секрет молодости, но их крема с коллагеном лишь только намалость могут отсрочить неминуемое, а ген молодости, знаете ли, дан не каждому. Поэтому мне не остаётся ничего иного, как злорадствовать. Да, я Дориан Грей, мать вашу! Идите на хуй!
Когда те трое улеглись на кровать, я тихо приподнялся и стал обувать свои сапоги, но она, развернувшись в пол оборота в мою сторону попросила меня остаться.
– Не уходи! – твердила она – останься с нами. Вот, ложись сюда ко мне, я тебя укрою одеялом. Один из парней видимо не выдержал числовой конкуренции и собрав все вещи скрылся прочь. До того быстро, что в темноте я толком не успел его рассмотреть. Кажись это был парень в полосатых штанах. Я лёг скромно на край кровати, так что одна нога едва касалась пола. Развернувшись всем телом ко мне, она обняла меня и кожанка моя заскрипела. Осторожным движением, стараясь не выдать себя, я всунул палец ей под трусики. Недолго массажирую клитор я вошёл сначала одним пальцем, затем и вторым. Лёгкое её постанывание всё же выдало меня тому парню. Он прижал её со спины, тем временем я уже достав руку стал понемногу сжимать её шею, тем самым поднимая соски на её груди. Второй рукой я, конечно, зажал ей рот. Мой напарник с той стороны видимо вошёл в неё, но тоже как бы не смело, стесняясь моего присутствия. Кровать лишь малость раскачивалась, а я всё продолжал её осторожно душить, получая сам от этого необычное наслаждение. Самое забавное в этой ситуации, то как хрустела и скрипела моя косуха под стоны этой шлюхи. Начинало светать и наши лица, и силуэты всё чётче и чётче прорисовывались. Напарником моим в конечном итоге оказался чувак по кличке Уебан. Прервал всю эту вакханалию вошедший в спальню Иисус. «Матерь Божья! – закричал я, как бы глумясь над ним, – что ты здесь делаешь? Не видишь, что ли тут людей ебут? – уже почти разрываясь от смеха продолжил я. Оказалось он и Уебан были кентами. Ебануться! Христианин протестант и амфетаминовый торчок – друзья… Ну и ну. В очередной раз был убеждён, что этих пизданутых верующих можно встретить где угодно и с кем угодно. Я знал таких парочку молоденьких бабёнок. Днём они в хоре пели, да всё Господа прославляли, а ночью надевая реквизиты из Секс-шопа еблись, как ведьмы, обливаясь спермой как святой водой. Иисус и Уебан ушли. Кому-то из них нужно было идти ещё на работу.