Разговоров о будущем молодые с некоторых пор из-бегали. Как-то раз Джамал вернулся домой не в духе. Соня, у которой были ключи, пришла пораньше и зате¬яла крутить фарш на голубцы. Резко и громко хлопнула входная дверь. Она даже не сразу заметила его озлоблен-ность, а когда он заговорил резким тоном, вздрогнула от неожиданности – такого Джамала ей еще видеть не при-ходилось. Выяснилось, что днем он побывал в каком-то важном правительственном учреждении, где молодому коммунисту напомнили, что после защиты диссертации ему необходимо вернуться на родину – таковы требова-ния двусторонних соглашений между странами.
– Они что, не понимают: меня там убьют, как только я сойду с трапа самолета?! – возмущался Джамал и сквозь зубы процедил несколько проклятий на арабском языке.
– Милый, ты, наверное, забыл, что я теперь все по-нимаю, – попыталась разрядить Соня обстановку, но он лишь досадливо отмахнулся. Потом резко развернулся в ее сторону, крепко сжал руку и непререкаемым тоном произнес:
– Ты сегодня останешься здесь и вообще теперь бу-дешь жить у меня.
– Но мне даже переодеться не во что, и вообще как же мама…
Он не дал ей договорить, прервав жестко:
– Тебе придется выбирать: или я, или твоя мать.
Она решительно высвободила руку и твердо, неожи-данно даже для себя, отчеканила: «Никогда я не сделаю такого выбора. Человек, предавший мать, предаст кого угодно». Джамал опешил. Он не ожидал от своей кроткой, безро¬потной и, как казалось ему, во всем покорной Сонии та¬кой решимости. Из оцепенения его вывел тихий щелчок замка закрывшейся за ней двери.
***
Они помирились через неделю. Джамал явился к про-ходной фабрики с огромной пунцовой розой в руках как раз в тот момент, когда закончилась смена. «А женишок- то у тебя, Сонька, жмот, – подняли его на смех фабрич-ные девчата, – мог бы и на букетик разориться, а то, вишь ты, сорвал, небось, в нашем сквере розочку и на тебе – явился, не запылился». Она ничего не ответила, подошла к Джамалу, молча забрала у него цветок и, взяв под руку, пошла рядом…
В тот день, когда Соня узнала, что беременна, Джамал улетал в Москву. Накануне он сказал многозначительно, что от этой поездки зависит его, а значит, и ее будущее. Соня обещалась приехать в аэропорт, но в поликлинике была большая очередь, и когда она добралась до аэропор¬та, пассажиры московского рейса уже находились в самолете. Две недели она прожила в оцепенении. Каждый вечер приезжала в его квартиру, готовила ужин, через два-три дня выбрасывала приготовленное и вновь хлопотала у плиты. Бутылка шампанского, которую она купила, так и осталась стоять в холодильнике нетронутой. В один из вечеров, когда она с наполненной авоськой вошла в подъ¬езд, то увидела на знакомой двери бумажную наклейку с надписью «Опечатано», неразборчивой закорючкой и сургучной печатью.