Грин не собирался ему отвечать, не сейчас, он знал только, что улыбка Мятежного делала этот день и это болото чуточку светлее. И что Марк Мятежный, наверное, сам забыл, в какой момент разучился улыбаться. И как редко у него это получается.
Грин обернулся к бывшему озеру, он все еще улыбался, охотно разделяя с Мятежным эту маленькую победу. Только голос его звучал неожиданно сухо и гулко. И страшно. Голос не юноши, но сына Змея.
– Теперь Хозяин Болота будет с нами говорить? У нас его жена. И подношения, если он пожелает.
Болотница не унималась: больно – это хорошо. Кроваво – еще лучше. Бесы хотели одного: веселья, первобытного и страшного. Бесы хотели, чтобы их помнили. Чтобы им не было скучно. О, как она скучала. Всего пару лет назад – или пару веков – она бы ничего им не сказала. Но безумие и сказочная одержимость вытеснили ее личность давно, заменив жутким голодом и беспощадностью, подарив блаженное забвение – она не знала, что ее перестали бояться. Не знала, что ее забыли. Не знала, что в Сказку больше никто не верит. И она, ожесточенная, скребется во все двери, силясь выдрать собственный кусок, больше похожая на умирающее животное, но продолжающая бороться все равно.
– Я готов с вами говорить, – раздался голос будто из-под воды. – Верните мне ее, она давно себя не помнит.
Невысокий старик не сводил с Мятежного и Истомина лишенных век глаз. Не издавал больше ни звука. Он помнил. Другое время, помнил свою жену могущественной Хозяйкой Болота и дрожь случайных прохожих, помнил все. И это мучило его. Его жена, все еще истекая черной, будто бы грязной, кровью, продолжала хохотать.
В конце концов, он не сказал им ничего нового, но, если вслушаться, все же дал намек. Болотник смотрел на них мрачно, Грину на секунду показалось, что скоро всякий разум потеряет и Хозяин Болота. Безумие так и не научились предсказывать, если его вообще можно предсказать. Что гораздо страшнее, безумие Сказки не научились лечить. Убивать существ не хотелось, это претило Грину и претило Валли, но все малые бесы, однажды шагнув за черту, назад уже не возвращались.
Грин думал, а голос болотника все скрипел у него в голове: «Мы не говорим с колдунами и не приближаемся к ним. Им все равно – вы, люди. Или мы, бесы. Колдуны вообще не из нашего мира. А потому они не жалеют никого».