После того как «ежовщина» выкосила большую часть мужчин славного рода, мать трёхлетнего Пето увезла мальчика на родину в Кутаиси. Там его воспитанием и обучением руководил патриарх рода, дедушка Мераб. А когда после войны одиннадцатилетнего Пето отправляли к родственникам в Тбилиси для дальнейшего образования, старый Мераб позвал внука, перекрестил и тихо произнёс:
– Ты ещё мал и многого не понимаешь. Вот тебе мой наказ: никогда не имей ничего общего с этой властью: это временщики, нам послал это испытание Господь за нашу гордыню. Ну, может, лет пятьдесят они ещё продержатся, а потом сожрут сами себя. У них нет корней. А даже дерево без корней жить не может. Ты умён и прозорлив, в тебе течёт кровь твоих славных предков. Реализуй свои таланты, но будь всегда в тени.
Пётр Ливанович Лордкипанидзе в точности исполнил завет старого князя. Он жил в Стране Советов, но своей обособленной жизнью. Обладая даром предвидения, в своём узком кругу он всегда предупреждал близких о приближающейся опасности. Все теневые дельцы готовы были платить любые деньги за его советы. Говорили, что он мог позвонить из другого конца страны кому-либо из них и сказать только несколько слов: «Приберись в доме, на днях к тебе приедут дорогие гости». Легенда гласит, что ещё в начале 80-х он сказал кому-то: «По-моему, дедушка ошибся года на четыре». Он был богат и жил своей мало кому известной жизнью.
Тоша, поколдовав у бара, поставил перед гостями коньячные бокалы с «Хеннесси», сыры и фрукты. Привычки друзей он знал лучше, чем привычки жены, с которой виделся довольно редко, но до безумия любил обеих дочерей. Себе налил полфужера домашней водки и присел на край кресла.
Зоркий – так называли за глаза Петра Ливановича, не любившего прозвищ и кличек, – взял бокал двумя руками, отдавая их тепло янтарной жидкости, поднёс его к лицу, вдыхая аромат напитка, и, наконец, сделал первый глоток, блаженно прикрыв глаза. Несколько секунд подержав коньяк во рту, он удовлетворённо кивнул и открыл глаза. Лицо его преобразилось: ещё мгновение назад оно было расслабленно-довольным, но вот уже на Павла смотрел суровый, сосредоточенный человек, насквозь пронизывающий его взглядом из-под полуопущенных век.
«Действительно Зоркий», – вздрогнул от неожиданности Павел, зная, что сейчас последует длинный и степенный монолог, который в итоге многое прояснит. Подход к главному вопросу будет издалека: Лордкипанидзе в силу немалого возраста уже не умел рассуждать в режиме «сейчас». Его «сейчас» могло охватывать пару-тройку лет, а «вчера» и «позавчера» – несколько десятилетий.