…Через пару часов Паша был гладко выбрит, одет в новые джинсы и белую футболку с изображением ковбоя Мальборо и надписью Don’t Let Me Down на спине. Раскиданные по плечам блестящие светлые волосы всегда были предметом восхищения даже самых надменных красоток. Он держал совет с бабой Настей, как в таком состоянии похмелья преодолеть 70 км. Обычно твёрдая и строгая, сейчас она по-бабски причитала:
– Куда ж я тебя отпущу такого, а? Да ты ж у меня ещё в пионерском галстуке томатный сок попивал. А вдруг, не дай Бог, случится что? Тьфу-тьфу-тьфу! – поплевала она через левое плечо. – Что родителям скажу, когда вернутся из этой заграницы?
Паша, опустив голову, крутил в руках ключи от машины.
– Баб Насть! Ну ты чего? Я думал, ты поймёшь. Останусь – ну конец мне. Месяц-другой, и уже не выпрыгну. Ты посмотри, кто валяется на скамейках во дворе. Витька Чарушников, сын академика. Про него все говорили «перспективный малый». Сашка Руденко. Отец вообще известный народный художник. И прочие дети профессуры и киевской интеллигенции. Все конченые. А ведь ты их тоже с детства знаешь.
Лицо бабы Насти посуровело.
– Может, ты и прав. Отложишь на завтра – не уедешь никогда. Тогда слушай и запоминай. Вот бутылка армянского коньяка. Для своего припрятала, ну да, раз такое дело, он и водки тяпнет. Когда сядешь за руль, выпей грамм 50–70. Подожди минут десять, пусть приживётся. Закусывай только яблоками. Как начнёт отпускать, повтори, но не части. Даст Бог, доедешь.
* * *
Паша взял ключи от отцовской «Волги» со спецномерами – такую вряд ли остановят, – сел в машину и нажал на газ.
В междуречье полноводной Десны и неглубокой речушки Остёрки приютилось редкое по красоте и благополучию местечко – Остёр. Своей уютной благовидностью городок обязан географическому положению: благодатный чернозём, в котором любая палка цветёт и плодоносит; мягкий климат без удушающей жары и суровых холодов; обилие пресной воды вперемежку с лесными массивами. А благополучие населения было результатом не добровольно-принудительного, а реального советского интернационала. Половина жителей – украинцы, вторая половина – евреи. Первые умело выращивали богатые урожаи, птицу и скот. Вторые по договорным ценам (в отличие от других колхозов, где рассчитывались трудоднями) скупали всю сельхозпродукцию своих соседей. И далее, не без пользы для себя, сдавали в местный райпотребсоюз, которым сами же и руководили. Жили зажиточно и дружно.