Лика откинула с лица короткие волосы, взяла Пашину голову в обе руки и прижалась губами к его губам в неумелом поцелуе.
Все Пашины мысли мигом испарились. Он чувствовал только мягкие, ласкающие Ликины губы, её упругую грудь и гладкое манящее бедро. Когда Ликина рука медленно двинулась к низу его живота, Паша, уже ничего не соображая, откинулся на диван, увлекая за собой девушку.
Но Лика, как бы очнувшись, отстранилась, пригладила руками причёску и, поцеловав Пашу в лоб, тихо произнесла:
– Не сейчас и не здесь. Да и мои заждались тебя к ужину.
Всю недолгую дорогу к Ликиному дому Павел не мог прийти в себя. Ощущение было такое, что у него снесло крышу и никак не получалось поставить её на место. Шли молча. И, чтобы нарушить молчание, он поинтересовался:
– А как твои узнали, что я в городе?
– Да ты так гнал, что чуть не сбросил папину машину в кювет при въезде в город, – Лика рассмеялась и, как ни в чём не бывало, по-хозяйски взяла Пашу под руку.
Лена и Гарик, Ликины родители, радостно встретили гостя. Стали расспрашивать о его родителях – Паша отвечал что-то невпопад. А когда сели за стол, он с горечью почувствовал, что выпивать и закусывать с друзьями, с дочкой которых он только что чуть не переспал, просто невыносимо. Они выпили с Гариком по рюмке коньяку за встречу. Паша чем-то закусил и стал прощаться с радушными хозяевами, ссылаясь на усталость.
Лика проводила его до калитки и, привстав на цыпочки, хотя была с ним почти одного роста, целомудренно поцеловала в лоб.
– До свидания, любимый.
Это «любимый» совсем добило Павла, и он не разбирая дороги побрёл домой.
У себя в комнате он сбросил джинсы, майку и куртку прямо на пол и, не утруждая себя переодеваниями, бухнулся в кровать.
Спалось тревожно: будто бы что-то змеилось, кольцами опутывая его шею, а он не то что не пытается вырваться, а замер в оцепенении. Вот кольца сжимаются всё плотнее – несильно, даже приятно; вот перед его лицом возникла голова великолепной рептилии, гипнотизирующая янтарными глазами… Ближе, ближе… Паша уже готов был испугаться, но, ощутив через сон чьё-то прикосновение, смог наконец открыть глаза.
Прохладная Ликина рука гладила щёку Платова и слегка щекотала за ухом.
– Пора менять распорядок дня, Павел Николаич, – игриво растрепав его волосы, и без того за ночь разлетевшиеся по подушке, Лика слегка стукнула стряхивающего с себя сон Павла по темечку.