Я не считала себя глупой: сестра Василиса быстро отучила меня от такой мысли. Однажды привезла книжку с задачками и первый вопрос вслух задала, размышляя, а я взяла и ответила. Она другой вопрос подбросила, уже с любопытством, – и тут я не сплоховала. Да разве трудно посчитать, сколько овец на лугу пасётся, если волки троих забрали, а пастухи из другой деревни ещё восьмерых привели. Наглядно ведь! Тогда сестрица загадками сыпать начала, а как поняла, что я легко очень отгадываю, сели мы за учёбу вместе. Так и перерешали всё, пока она летом у нас отдыхала.
Привыкла я с тех пор думать, отчего что происходит. И сейчас не сходилось у меня условие задачки с её решением. Конечно, подруженьки много баек про красавиц и чудовищ рассказывали, и про царевну-лягушку, но та ведь красавицей в итоге оказалась! А я не чудище заколдованное, от поцелуя царевной не стану.
Если только… Что, если Финисту вообще жена не нужна? Может, ему наказали жениться, а у него любимая есть, да замужем за другим? Вот он и берёт себе любую, лишь бы отстали.
И легче стало, и грустнее. Но ведь любовью одной сыт не будешь, а уважение мужа я получить сумею. Не белоручка чай, хозяйство вести могу. Поддержу мужа во всём, и он тоже мне опорой станет – большего и не надо. Может, и книжки читать разрешит. Устала я свечку под кроватью прятать, чтобы ночами читать: днём-то мачеха как замечала с книгой, так сразу лентяйкой обзывала и выгоняла либо серебро полировать, либо на кухню к тётке Фросе. А тут я сама себе хозяйкой буду – как дела в доме закончу, смогу читать в своё удовольствие.
Сморённая беспокойством и успокоенная тёплым летним ветерком, я чуть не уснула в кресле у окна, как вдруг уловила в полудрёме стук в дверь. Подошла, приоткрыла засов. На пороге ждала Алёнушка. Лучинка у неё в руках едва тлела, сама она зябко перебирала голыми пятками. Немудрено замёрзнуть, когда поверх платья тонкого одна только шаль вязаная накинута.
– Впусти, Ладушка, – попросила она жалобно.
Я, конечно, за дверью её не оставила. Алёнушка в покои проскочила и на кровать мою уселась. Никогда не могла я сестрице противиться, хоть и знала, что добра от неё ждать не следует. Была она у нас хоть и красавица с милым лицом, да больно упряма, с норовом.
– Ты зачем по ночам ходишь? Мама ругаться будет! – Я на всякий случай выглянула в коридор. К счастью, покои наши рядом были, никто Алёнушку не заметил.