Но вот поезд наконец подошёл к длинному серому перрону и плавно, почти незаметно остановился возле небольшого вокзала. Над широкими окнами его, нестерпимо блестевшими под лучами солнца, протянулась белая вывеска с чёткими, строгими буквами: «Окладинск».
Виталий и Игорь спрыгнули на горячий асфальт.
Из других вагонов пассажиров вышло немного. Редкой цепочкой они потянулись к распахнутым дверям вокзала, неся в руках чемоданы, узлы, корзины. Некоторые вели за руку детишек. Встречающих почти не было.
– Не вижу оркестра, – сказал Виталий.
– Оркестр – это мы, – неожиданно произнёс за его спиной чей-то спокойный голос.
Друзья, как по команде, обернулись.
Перед ними стоял, улыбаясь уголками губ, высокий, чуть сутулый человек с длинным, тяжёлым лицом и усталыми глазами. Одет он был в слегка помятый темно-синий костюм. Рядом с ним стоял ещё один человек.
– Томилин! – воскликнул Игорь. – Николай!..
– Я самый.
– Вот это встреча! Знакомься. Старший лейтенант Лосев.
– Знаю, – Томилин протянул Виталию широкую, сильную руку. – С приездом. И вы знакомьтесь, – он указал на своего спутника. – Капитан Валов. Из областного управления.
– Слушай. Ты же в Свердловске работал, – сказал Игорь. – Как же сюда-то попал?
– По семейным обстоятельствам, – неопределённо пояснил Томилин и добавил: – Прошу за мной.
По опустевшему перрону они двинулись к зданию вокзала.
– Мы сейчас куда? – спросил Откаленко.
– В гостиницу. Оставите вещи – и в горотдел. Товарищ подполковник будет ждать.
– Это твой начальник?
– Начальник горотдела. Подполковник Раскатов Викентий Петрович.
Они прошли полутёмный пустой зал ожидания с длинными вытертыми скамьями и устоявшимся, специфическим вокзальным запахом и вышли на небольшую площадь, посредине которой изнывал от жары маленький пыльный скверик.
Невдалеке, на асфальтовом пятачке, стояли забрызганная грязью, видно, издалека приехавшая грузовая машина, две устланные жёлтым сеном подводы – лошади мотали головами, отгоняя надоедливых мух, – и коричневая «Победа». Томилин направился к ней.
– Прошу, – коротко сказал он, распахивая заднюю дверцу.
Ехали совсем недолго. За окном промелькнули витрины небольших магазинов. В одной рыцарским блеском сверкнули пузатые самовары, никелированные тазы и кастрюли, в другой развалились неестественно красные части муляжных свиных туш. На длинном пепельно-зеленом заборе ветер трепал плохо приклеенные полосы свежей газеты.