– Не надо мне напоминать об этом ублюдке, – протянула я, вертя в руках свой телефон, словно это был несчастный билетик из лотереи. – И кстати, как он узнал, что я работаю в клубе? Кроме тебя не знает никто.
– Не знаю, – беззаботно пожала плечами Хлоя. – Может, он тоже там был? Я просто его не видела.
Я прищурила глаза, пытаясь представить, как он с непринужденной улыбкой шагал сквозь толпу, пока я, скорее всего, падала в объятия очередного клиента, делая вид, что мне это нравится.
– Что ж, ладно, – вздохнула я, подмигнув своему внутреннему голосу, зная, что лучше не углубляться в это. – Я выбрала фильм.
– Какой? – улыбнулась и подпрыгнула на месте Хлоя.
– Боевик, – с усмешкой произнесла я, ведь все вокруг меня было давно похоже на фильм, только без счастливого конца.
– Ой фу, – сморщилась Хлоя, словно откусив лимон. – Давай про любовь.
– Ой нет, – возразила я. – Давай тогда ужасы?
– Нет, я не люблю ужасы, – скрестив руки на груди, скривилась моя подруга.
– Что ж, лаално, – протянула я. – Комедия? Я согласна только на нее.
– Идет! – воскликнула она, как будто выиграла главный приз на развале счастья.
Пока мы настраивали проектор в ее комнате и выбирали заново фильм, во входную дверь позвонили. Хлоя спустилась вниз, а через пару минут вернулась с двумя коробками пиццы, распахнув их, как будто это были сокровища. Мы уселись поудобнее, погасили свет и стали поедать пиццу, смеясь над фильмом. Неожиданно для себя я смеялась, забыв про свою невменяемую алкашку мать. Забыв о всех проблемах, о том, что завтра мне опять придется тащиться на работу в клуб, танцевать стриптиз, крутить своим бедрами, как заворожённая кукла.
Вскоре пицца была съедена, фильм посмотрен, Хлоя постелила мне на полу, и мы легли спать. Состояние сытости и счастья накрыло меня как теплое одеяло, и я, кажется, даже на мгновение избавилась от своих черных мыслей. Но, увы, сон был неласковым, и вскоре снова зазвонит будильник – жизнь, как всегда, напоминала о себе.
Смех все еще резонировал в моей голове, но пока я понимала, что это не конец. Завтра мне снова придется надеть свою маску. Как же я люблю эту маску! Она всегда такая блестящая, яркая, но печальный факт заключался в том, что самая серьезная часть меня скрыта под толстым слоем фальшивого блеска.