Представителям большинства народов это слово ни о чем не говорит: мы используем его, не понимая, что оно означает. Другое дело – народы англосаксонской культуры. Во-первых, это слово пришло из древнеанглийского языка, а во-вторых, жители Британских островов и Соединенных Штатов Америки никогда не прекращали отмечать сам этот праздник, считающийся национальным. Все так называемые народные праздники отличаются одним общим свойством – они с воодушевлением принимаются всем поголовно населением страны, вне зависимости от классовой принадлежности. Именно это мы наблюдаем в случае нашего загадочного Хэллоуина.
Для начала задумаемся о дате. Праздник приходится на ночь, предшествующую первому ноября, и это не случайно. В литургическом календаре Римской католической церкви канун 2 ноября – это день поминовения усопших. И это тоже не случайно.
В общественном сознании День всех святых, который по самой своей природе является радостным праздником, постоянно смешивается с днем поминовения мертвых. Вот почему люди в этот день несут на кладбище цветы – в этом обычае находит отражение наше стремление вспомнить о тех, кого с нами больше нет, и почтить их память; иными словами, это нечто вроде почитания «культа предков», хоть мы и не называем его такими словами.
Римская католическая церковь, как и многие протестантские церкви, ни в коем случае не одобряя приверженности культу предков, всегда поощряла ритуальные действия, совершаемые 1 и 2 ноября. Иначе и быть не могло, поскольку концепция Дня всех святых основывалась на христианском догмате, согласно которому любой человек может после смерти попасть в Царствие небесное – если заслужит, конечно. Но вот чего Римская церковь не признавала, так это светского, карнавального характера Хэллоуина. Вот почему в 1999 году, в канун Дня всех святых, французский епископат опубликовал текст, сурово осуждающий празднование Хэллоуина как оскорбительного для достоинства церкви и принижающего высокий статус святых.
С точки зрения логики, эта позиция вполне объяснима, поскольку подобные празднества почти всегда сопровождаются некоторыми эксцессами и злоупотреблениями. Но вот с точки зрения богословия она не выдерживает критики, потому что противоречит некоторым архетипам, с одной стороны, послужившим основой этим карнавальным практикам, а с другой, признанным, пусть и в несколько облагороженном виде, самой церковью, которая и не могла поступить иначе. На самом деле ошибкой было бы полагать, что