Примерно часа два я просидела ничего не делая. Сначала разглядывала обитателей накопителя, вполуха слушая их разговоры о своей нелегкой доле, потом немного подремала, прикрыв глаза. Мой расчет был на то, что маг поймет, что неприятные ощущения не его, а мои и, обеспокоившись за сохранность своего дара во мне, прибежит сюда, как можно скорее. И чем дальше он будет, тем больше успеет себя накрутить.
Думаю, можно и приступать. Достав из прически заколку, я отвернулась к стене и задрав подол на правой ноге, приставила ее к бедру. Глубоко вздохнув, сильно вжала острый конец в кожу и резко дернула ее вверх, оставляя большую царапину. Стиснула зубы, чтобы не застонать от накатившей боли. Немного посидела, отдышавшись, и снова приставила заколку к ноге. Рывок – и еще одна царапина готова. Ногу саднило так сильно, что аж слезы на глазах выступили. О, слезы! Аккуратно смахнув их пальчиком, я стряхнула соленую влагу прямо на свежие царапины, и едва не взвыла от обжигающей боли. Терпи, Ева, терпи! Интересно, он догадается, или придется всю себя исполосовать? Царапины, конечно, неглубокие, но неприятные. Пока подожду. Если через полчаса не явится, придется пускать в ход тяжелую артиллерию и щипать себя за грудь, чего мне совсем не хотелось делать.
Маг ворвался в отстойник уже минут через двадцать по моим ощущениям. Громыхнула тяжелая дверь и злой Тайлер Боуэн собственной персоной быстрым шагом подошел к моей клетке. Заскрежетал в замке ключ, он зашел внутрь и, не говоря ни слова, задрал мне юбку. Несколько секунд, не отрываясь, смотрел на разбухшие багровые царапины, а потом прорычал:
– Кто это сделал?
– Это я, господин, – не стала отпираться. – А что такое?
– Ты?! – он посмотрел на меня с таким изумлением, что мне показалось, его сейчас удар хватит. – Ты что, больная?
– О нет, Тайлер, я не больная, – покачала я головой. – Но ты ведь не веришь на слово, так? Хотела тебе показать, что не вру, насчет твоей кончины.
– Сумасшедшая! – выдохнул он и, схватив меня за запястье, потащил из камеры.
Я почти бежала, не поспевая за его размашистым шагом. Выйдя из отстойника, он чуть прошел по коридору, толкнул одну из многочисленных одинаковых дверей и запихнул меня внутрь, захлопнув створку. Мы были в крошечном пустом кабинете, где кроме стола, заваленного бумагами, пары стульев и стеллажей вдоль стен, больше ничего не было.