3
На следующий день меня всё же затащили в бар. Мы здорово повеселились, и я, казалось, обрёл потерянное душевное равновесие. Вернулся домой поздно. На кухне со злобой посмотрел на блюдце с засохшим молоком. Обозвал себя кретином и ушёл спать. Проснулся под утро, жутко хотелось пить. Стакан холодной воды приятно взбодрил меня. Я умыл лицо, кажется сон прошёл. Сколько сейчас времени? Я обернулся, чтобы посмотреть на часы, висящие на стене, но взгляд уцепился за блюдце. Чертыхнулся, наклонился, чтобы поднять… рука застыла на полпути, а кровь прильнула к вискам, голова отозвалась тупой болью – посуда была пустой.
Выпрямился, медленно вздохнул, пытаясь привести сбившееся дыхание в норму. Поднял блюдце и поднёс его чуть ли не вплотную к лицу, чтобы лучше разглядеть. На нём остались лишь маленькие кусочки засохшего молока. Кто-то сгрыз его! Вот следы крошечных зубов или когтей.
– Какой-то бред… – простонал я. Подошёл к мусорному ведру, хотел выбросить и это блюдце, но вместо этого вытащил первое. Там тоже были только остатки, испещрённые тонкими бороздками.
– Ну, конечно, – осенило меня, – это крысы.
Такого облегчения я наверное ранее не испытывал. Вот же идиот, я на полном серьёзе несколько дней думал о том, что у меня завёлся домовёнок.
4
Купил пару мышеловок. Налил молока во все оставшиеся в квартире блюдца и расставил всё это на полу кухни в разных местах. Выключил свет, лёг спать. Было тревожно, ладони и ступни покрывались липким потом. Я не догадался взять с собой воды и теперь лежал с пересохшим горлом, но не решался встать. Лежал и слушал, слушал, слушал… пока не уснул.
До слуха долетел трёхэтажный отборный мат. Он вырвал меня из сна, заставил сердце бешено колотиться. Я выпучил округлившийся от страха глаза, пытаясь понять откуда раздаётся этот басистый, хриплый мужской голос. На кухне что-то загремело, задребезжало. Я скинул простыню и на дрожащих ногах, но всё же торопливо направился на звук.
Наступило раннее утро, в свете солнечных лучей я прекрасно видел, какой там был беспорядок. Молоко разлито, блюдца перевёрнуты, а бутылки из-под алкоголя, которые я выстраивал вдоль стены, валяются в разных концах комнаты. Обе мышеловки сработали, но никого не поймали. Крысы оказались умнее, чем я ожидал.
– Крысы, крысы, – твердил себе я, – крысы, ругающиеся матом, – тут же съехидничал мой внутренний голос.