Саша мысленно содрогнулся: «Ну и бригада будет! Одна на пьянку опаздывает, другая – на педикюр… Вот я попал!»
Света и Розалия Львовна ушли, а Ира продолжила свои изыскания:
– Саш, вмешательства были хирургические?
– Да нет, не было… – как-то не вполне уверенно ответил тот.
Чернова подозрительно взглянула на него и строго переспросила:
– Точно?
– Ну было одно, – нехотя признался Саша. – Тебе это не поможет.
– Какое? – еще строже спросила Ирина. – А?
– Ир, говорю тебе, не поможет, – упорствовал Корольков. – Не имеет отношения.
– А вот это, Сашенька, – возмущенно сказала Ира, – мне решать, поможет или не поможет! Я здесь анестезиолог, на минуточку, а не ты! Ну! Говори!
– Ну циркумцизия… – неохотно признался Корольков.
– Ой! – игриво заулыбалась Ирина. – Да ладно!
– Чего тебе ой! В детстве! Мне лет восемь или девять было, не помню…
– Наркоз общий давали?
– Вроде да, – неуверенно произнес Корольков. – Маску помню.
– А это че такое, Сань, – влез Юра. – Циркумцизия?
– Че-че… Обрезание! – объяснил Саша.
– Это что же, – поразился Чернов. – Как у мусульман, что ли?
– Ну выходит, да, – ответил тот. – Как у мусульман.
– Гляди-ка… – сочувственно сказал друг. – Поди, больно было?
– Так, мужчина! – уперла руки в боки Ира. – Идите отсюда, дайте врачам работать!
Юра так же шутя обиделся:
– Вот так, Сань, всегда. Только мужики о чем-то серьезном базарить начинают, так бабам влезть обязательно надо! Ладно, Сань… Пойду я. Держись давай, все нормально будет. Сейчас Ирка тебе укольчик поставит, и все – проснешься уже в палате! Красота: выспишься, отдохнешь…
– Спасибо, Юр, добрый ты человек! – грустно ответил Корольков. – Я бы предпочел отоспаться дома, в своей кроватке…
– И не один к тому же, да, Санек? – подмигнул Юра.
– Да что ж такое! – накинулась на мужа Ирина. – Юра, иди в машину!
Саша же, до которого наконец дошло, что операции не избежать, стал понемногу брать себя в руки.
Он вспомнил о том, что в операционной пациенты находятся полностью обнаженными. Помимо этого, вспомнилось Королькову, что трусы на нем сегодня особенно дебильные: утром, выйдя из душа, он не обнаружил в своем ящике для белья ни единой пары нормальных человеческих трусов. Жена его, умница и красавица Арина, хозяйкой была никакой, а домработница Вера Ивановна, командируемая заботливой тещенькой дважды в неделю в помощь своей изработанной доченьке, как на грех, слегла с радикулитом. В результате к пятнице в разгромленной за неделю квартире невозможно было найти ни какой-либо нормальной еды, ни – вот, пожалуйста! – элементарно чистых трусов. В самом дальнем углу ящика болтались в шутку подаренные коллегами на 23 февраля «семейники» в сердечко. «Придется надевать их», – подумал Саша и заорал в сторону спальни, где нежилась в постели супруга, которая, в отличие от Саши, работающего в муниципальной больнице с восьми утра, первых клиенток расписывала себе не раньше одиннадцати: