, к которому их нёс неумолимый поток событий…
О, революция, кто может поддержать тебя в здравом уме?! Но, пожалуй, самое любопытное и поучительное в этом вопросе то, что революцию никогда бы не поддержали её главные зачинщики, зная, как они закончат и в какой компании окажутся. Страшное и тяжкое зрелище вызывают люди, отторгнутые своими корнями. Как сорванные вихрем листья мечутся они, пока не сгорят в куче дворника или не сгниют в луже…
Бесстрастное время убедительно доказало, что либерализм и его производные – это социальные паразиты, которые могут существовать только на древе традиции… Чем сильнее выхолащивается основа, тем более уродливые формы принимает республика, опускаясь до глубин поистине бездонных. И никакие диктаторы не способны помешать этому процессу.
Что же особенно ценно в наследии Реставрации Бурбонов? Это, конечно, величие персон самих наследников престола, их глубокая искренняя религиозность и желание найти лекарство для своего отравленного народа. Это сейчас мы говорим «Франция» и подразумеваем страну и её народ2, но в те годы слово «Франция» было непосредственно фамилией короля. И именно король являлся олицетворением нации (соединением этносов государства), именно он, а не парламент, мог говорить от имени всего народа. Надо помнить, что в России и Франции разное отношение к восприятию монархической власти и к её наследованию. Вкупе последнее состоит из трех позиций: венчания на царство, порфирородности и священной крови. Для Франции последнее является базовым принципом: то есть если умирает король, всегда известно – кто его преемник. Здесь нет никаких двусмысленностей и вариантов. Именно это и является природой такой отчаянной лжи и наветов. Меняются республики, диктаторы и президенты, а король по-прежнему есть и служит постоянным укором для их ничтожества.
К 1814 году французская королевская династия была представлена младшими братьями казнённого Людовика XVI: королем Людовиком XVIII (ранее Луи Станислав Ксавье граф де Прованс; 1755—1824), наследным принцем Шарлем Филиппом Французским графом д’Артуа (будущим Карлом Х; 1757—1836) и сыновьями последнего: Луи Антуаном д’Артуа герцогом Ангулемским (будущим Людовиком XIХ; 1775—1844) и Шарлем Фердинандом д’Артуа герцогом Беррийским (1778—1820). Есть также две боковые ветви – это семья герцога Орлеанского и принцы Конде, потерявшие своего наследника в лице герцога Энгиенского. К подробным портретам мы вернёмся в ходе повествования.