– Не найдут! – воскликнула Анна, волнуясь и одновременно злясь на себя за то, что недосмотрела за сыном. – Когда я ехала на такси, по радио диктор сообщил, что сегодня утром в предместье Эхинг был обнаружен труп мальчика. Вот я и подумала… Гюнтер, я так боюсь за Эриха. У меня какое-то ужасное предчувствие. Должно произойти что-то страшное.
– Как только это могло тебе прийти в голову?! Конечно, мы не можем отрицать, что тот мальчик… Но им может оказаться любой другой… Так что не надо спешить с выводами. Мы его обязательно найдём. Не переживай.
Анна неуклюже смахнула с лица слёзы. Ей хотелось сказать, что так оно и будет, однако слова застряли у неё в горле.
Муж коснулся её руки и осторожно заставил повернуться к нему лицом.
– Ну что ты, глупенькая? Всё будет хорошо. Сейчас я отвезу тебя домой и отправлюсь в полицию, чтобы заявить о пропаже Эриха. А чтобы ускорить его поиски, я обращусь за помощью к Герберту Гофману – до ухода со службы я был его шефом. Думаю, он не сможет отказать бывшему коллеге. Всё будет хорошо, Анна, – сказал Гюнтер и нежно улыбнулся ей.
Эта улыбка зажгла внутри неё маленький тёплый огонёк надежды.
– Гюнтер, можно я поеду с тобой. Я ведь сойду с ума в четырёх стенах. А так хоть чем-то буду занята.
Она просила тихо, но настойчиво. Спорить с ней было бесполезно, и Гюнтер согласился.
На следующее утро Эрих с печальным видом сидел в помещении особого назначения, куда он был доставлен минувшим вечером, и смотрел на дверь, за которой доносились звуки приближающихся шагов. Секунда, вторая… Дверь отворилась, и послышался голос полицейского:
– Можешь выходить.
Эрих поднялся со стула и проследовал в дежурную часть, где уже находились его родители.
– Господи, как же ты мать перепугал, парень! – осыпал его упрёками Гюнтер. – Она не знала, что и думать.
Эрих краешком глаза взглянул на мать: её лицо было строгое, но не враждебное. Нельзя было не почувствовать, как мучительно напряжённо ждёт она ответа. Её любящее материнское сердце было готово верить всему, что сын ни сказал бы в своё оправдание. Эрих уже открыл было рот, чтобы во всём признаться и попросить прощения, но в это время рядом с ним раздался голос.
– Вы подтверждаете, что этот задержанный нами юноша ваш сын? – спросил полицейский, но не тот, что привёл его из камеры, а другой – сидевший за столом.