У них с Верочкой часто происходили такие диалоги.
Бабушка спрашивает: «Верочка, кушать хочешь?»
Та отвечает: «Нет, бабушка».
Как взрослая, все понимает.
Тогда бабушка ей: «А я так очень хочу». И в ответ на это: «И я хочу, очень-очень». И тут она, как фокусник, доставала из кармана крошечные кубики сухариков, и Верочка была счастлива.
Однажды бабушка Груша упала в голодный обморок. Это мне уже бабушка Аня рассказывала, а у нее все рассказы были всегда эмоциональные, от души.
– Прихожу, – говорит, – домой, а мама лежит на полу, не шевелится. Я перепугалась! Кидаюсь к ней: «Мама, мама!» А мне только что за работу заплатили, хлебом, еще и с маслом. И я кидаюсь к ней, хлеб ей в рот стараюсь запихнуть, кричу: «Ешь, ешь!» И она очнулась, пришла в себя.
Но возвращаюсь к путешествию. В начале лета наша компания, в которую входили папа, мама, мы с Сережей, Сашка, наш двоюродный брат, и, разумеется, бабушка, отправилась в Череповец, а потом и в самую глубь Вологодской области, в те места, где когда-то жили наши родственники. Сначала на поезде доехали до Череповца – это было просто, переночевали там, а вот потом начались трудности, потому что транспорта в нашу деревню в те времена не было никакого. Оценив ситуацию, разбились на две группы. Самые нежные, мама с маленьким Сережей и бабушка, поехали в такси, остальные же путешественники, я в том числе, отправились на почтовой машине. Поясню, почтовая машина – это был такой здоровенный грузовик с кузовом, крытым темно-синей облезлой фанерой, со скамеечками по бортам и металлическим сундуком в центре. В этот кузов мы и загрузились, дружно рассевшись по скамейкам. До места назначения надо было ехать часа три-четыре. Всех, кто добирался в такси, за это время немилосердно укачало. Дорога оказалась труднопроходимой и состояла по большей части из колдобин, широко разлившихся непролазных луж и всего прочего, что в российской глуши именуется дорогами. По приезде всех «таксишников» долго и мучительно тошнило, мутило и ломало. Нас же, тех, кто ехал в почтовой машине, укачать не смогло. Всю дорогу нас подбрасывало к потолку, перекидывало из угла в угол, энергично встряхивало и взбалтывало, а внезапно оживший железный ящик с корреспонденцией скакал за нами следом, хищно клацая крышкой. Какие уж тут укачивания.