«Какая боль на вкус?»
Леви отдергивает ладонь от лица, убирает скорее в рваный карман брюк. После бросает взгляд на бедную веревку под потолком, даже у неё есть предназначение в этом мире. Послышался звук уведомления, зрачки мужчины непременно расширились, а дыхание участилось. Настороженной походкой, он возвращаюсь к столу, проверяет разбитый телефон – сообщение от Ханджи:
«Ты в порядке?»
Аккерман улыбается левым уголком рта. Нет, не от того, что кто-то о нем до сих пор помнит, а от боли внутри, которая так и хочет разорвать плоть на мелкие-мелкие кусочки.
– В порядке ли я, спрашивает она. – Леви начинает истерически смеяться и закрывает руками лицо, забывая, что ладонь запачкана в крови. – В порядке ли я?! – выкрикивает он в пустую комнату, разворачиваясь к нему.
Мужчина забывает принимать таблетки, а юноша продолжает смотреть на него грустным взглядом. Пытается что-то сказать, но Леви не слышит, словно заложило уши, взорвались перепонки.
«Я давно свихнулся, знаю, – в голове мужчины забегали мысли, – но я в порядке… А ты продолжаешь стоять в этом грязном углу, который день! – снова кричит на невинного мальчишку Аккерман, – и никак не покидаешь мой разум! Сколько бы я не пытался на тебя ругаться, сколько бы не умолял, сколько бы не разговаривал – ты продолжаешь стоять и смотреть на меня, как будто это я призрак! Но нет, нет… Не настолько я потерял связь с реальным миром и понимаю, что я – все ещё живой, а ты мертв… Эрен, ты мертв!»
Пальцы рук смешно подергиваются, но еще могут ухватить телефон. Леви набираю текст, попадая мимо букв, но автокоррекция исправляет:
«Что-то нужно?»
Не успел он отойти от стола, как через мгновение пришел ответ:
«Мы можем встретиться?»
Мы можем что угодно сделать, но не воскресить мертвых.
«Да.»
Глава 2. «Все будет хорошо»
Леви стоял на проклятом снегу, ветер бил в лицо, он чувствовал кончиками пальцев каждую ледяную молекулу в воздухе, вдыхал и выдыхал, а после еще и еще, как сумасшедший циркулировал беспрерывно воздух в легких. Мужчина чувствовал иней на ресницах, чувствовал, как он опадает на румяные щеки и не тает. Он оледенел, превратился в те скульптуры из снега под новогодними елками на площадях. И был один. Совсем. Никого не существовало. Волосы развивались в вальсе мокрого снега, длинный черный шарф метался в разные стороны, лишь Леви был неподвижен, так же, как и все внутри него. Эти сугробы топили его, как пески сахары, но он не задыхался, был напоен чувством, будто у него что-то забрали. Безвозвратно, насовсем, даже не спросив разрешения. Кто-то оказался бесшумным грабителем во впадинах клапанов у сердца. Ворвался внутрь и распорол внутренности, так бесстыдно, так неоправданно. Ведь, он никогда не хотелось отдавать Эрена ни одной живой душе во вселенском пространстве.