Аня с Машкой отпросились к бабушке, на фоне наступающих выходных, так что на детей готовить не буду. Их раньше вечера субботы не ждать.
Какие они у нас уже большие, вздохнула я, нарезая тоненькими кружечками колбасу, мои крошки скоро перерастут маму, вон Анька-то как вымахала. А кажется, вчера только забирали, счастливые, с роддома нашу доченьку. И Маше уже 11 лет, она и с профессией как бы определилась – «дизайнер одежды». Улыбаюсь, вспоминая с каким жаром моя младшенькая рассказывала, как она, всемирно известный модельер, будет помогать нам – старикам. Муж аж прослезился от умиления, то ли от того, что ребенок так маму с папой любит, то ли от того, что его, еще даже не сорокалетнего мужчину, назвали стариком.
В коридоре послышались голоса, и хлопнула дверь ванной комнаты. Нужно ускориться – мужчины уже справились, а я еще в раздумьях. Быстренько поставила на стол пасту и салатик. Красиво разложенная по тарелочке колбаска уже покоилась в центре стола. Так же, как и три красивые, голубые тарелочки. Когда я разливала чай, на кухню зашел муж с соседом.
–Ты прости меня, Катерина, но зря ты на меня накрывала – Сказал Петрович, останавливаясь в дверях – бежать мне домой надо. Люсе обещал уколы сделать в семь, да и дома, наверное, ужин ждет.
– Что даже чайку не попьете, Петрович? – вырвалась у меня анекдотическая фраза.
– Нет, Катенька, спешу я очень. Люсинда моя злиться будет – оно и понятно, что спешит. Характер у жены Нестора Петровича так себе. Вечно мрачная и всем недовольная Люся Ивановна умудрялась испортить вам день только одним своим видом, и это еще до того, как она открывала свой рот. Соседка была не в меру язвительная и ядовитая, причем большая часть этого яда доставалась Нестору Петровичу. Но у того с годами выработался иммунитет к «Люсинде» и жили они вполне себе ничего: мировой мужик Петрович и змея «Люсинда».
– Я провожу вас, Петрович – поставив чашки на стол собралась я.
– Сиди – махнул рукой сосед – что я, дороги не найду?
– Спасибо, Петрович, очень выручил- сказал муж, уминая вторую часть макарон с тарелки. Ого, когда это он успел первую оприходовать?
– Всегда, пожалуйста, зови, если что – сказал Петрович и пошел на выход.
После ужина снизошло какое-то умиротворение. Я томно грызла сухарик, попивая сладкий чаек и отдыхала от насыщенной рабочей пятницы. Муж задумчиво крутил свою чашку чая в руках и как-то не спешил начинать разговор. Тишина, красота и умиротворение. Бла-го-дать…