– Гэбриэла Уайта?
– Если вы предпочитаете называть его так.
– Так? – заинтересовался Маркуис и приподнял брови. – Я слышал, мистер Пенни, что Гэбриэл Уайт – это не настоящее его имя. Судья знал настоящее?
– Смею заметить, – ответил он, вздернув подбородок, – да, знал. Если он осудил его, то совершил моральную справедливость, а моральная справедливость всегда была превыше всего для Чарльза Мортлейка. Чарльз хорошо знал этого молодого человека, еще когда тот был мальчиком, и приятельствовал с его отцом. Гэбриэл Уайт – лорд Эдвард Уайтфорд, сын графа Крэя.
Воцарилась тишина. Пенни молча смотрел на камин.
– К счастью, – продолжил он, наморщив лоб, – граф Крэй не знает, где его сын и как он опустился, и Чарльз Мортлейк не хотел расстраивать его… Гэбриэлу Уайту, коль он предпочитает себя так называть, далось при рождении очень многое. В Оксфорде он зарекомендовал себя с хорошей стороны. Был одним из лучших студентов, и ему прочили прекрасное будущее. Кроме того, он был отличным спортсменом. Ему принадлежит рекорд университета по прыжкам в длину, а еще он достиг успехов в мастерстве фехтования и стрельбе из пистолета. Но, как и другие, кому дается так много…
– Подождите! – перебил его Маркуис таким резким и официальным тоном, что Пенни вздрогнул. – Давайте проясним. Вы сказали, что он был силен в стрельбе из пистолета? Сегодня утром в моем кабинете он заявил, что никогда в жизни не держал в руках оружия.
– Значит, он солгал. Лгать – в его привычках.
Маркуис взял со стула пневматический пистолет.
– Вы когда-либо видели это раньше?
– Да, сэр. Часто, – удивленно ответил Пенни. – Он принадлежал Чарльзу Мортлейку. Могу я спросить, почему…
– Когда вы видели его в последний раз?
– Несколько дней назад, но, боюсь, не смогу назвать точное время. Чарльз хранил его в ящике своего письменного стола в павильоне.
– Вы были в павильоне вчера днем?
– Да, вчера днем я находился там, совсем недолго. Пять минут, наверное. Я собирался в библиотеку Гилдхолла, чтобы проверить ссылки для книги, которую он писал. Я вышел из дома вскоре после четырех часов – уже начинался дождь, замечу, – и по пути к воротам подумал, что лучше мне зайти в павильон и уточнить, не нужно ли изучить какой-либо дополнительный материал. Чарльз был один в павильоне и надиктовывал книгу на диктофон. – Пенни помолчал, и его глаза увлажнились. – Судья сказал, что в библиотеке ему ничего больше не нужно. И я покинул территорию около десяти минут пятого. Это был последний раз, когда я видел его живым. Но…