– Как прошла твоя суперважная презентация?
– Да уж, я отличилась как могла, – отвечаю я ей с горькой иронией в голосе. – Я на два часа проспала и еле смогла доползти до работы, а потом еще обнаружила, что моему клиенту ужасно нравится находиться в окружении себе подобных, так что мне, ко всему прочему, пришлось изо всех сил притворяться непринужденной, когда я показывала все не только ему, но и его высокоблагородному собрату Иэну.
– Ой-ой-ой…
Вера знает все о длящейся уже не один год смертельной вражде между мной и Иэном – ей случалось ночами напролет выслушивать мои жалобы, и она в курсе практически всех деталей наших, ставших уже знаменитыми, стычек и ссор.
Полагаю, что о них даже предупреждают всех новых сотрудников, которых принимают на работу в банк, потому что, ясное дело, в этот момент к нам лучше не приближаться.
Вера убеждена, что наша с Иэном взаимная ненависть объясняется своего рода классовой борьбой. Я же просто думаю, что он – форменный идиот и различие социальных слоев большой роли не играет. Тот факт, что у него аристократическое происхождение, не меняет сути, а именно – что он в любом случае остается самодовольным идиотом.
– Да уж, можешь сказать это громче. Это именно что ой-ой-ой…
– Все было так ужасно? – испуганно спрашивает она.
– Вера, дорогая, это было хуже, чем ужасно. Но я же все-таки классный спец и останусь им в каких угодно обстоятельствах, так что каким-то чудом я выкрутилась. К тому же, надо признать, что Иэн не слишком свирепствовал и даже, как ни странно, в основном помалкивал.
– Это же хорошо? – спрашивает Вера.
– Ну, я в этом так уж не убеждена. Если бы на его месте был кто-то другой… то да, может быть. Но Иэну ни в чем доверять нельзя, ты это прекрасно знаешь. У меня такое впечатление, что сегодня он не размазал меня по стенке только потому, что вынашивает в голове какой-то еще более дьявольский план.
Вера смеется.
– Дорогая моя, да у тебя просто паранойя, тебе об этом кто-нибудь говорил?
– Ну конечно, у меня и должна быть паранойя, я же налоговый юрист, мне без нее никак!
Вера все еще хихикает в трубку, когда я вижу, как в поле моего зрения появляется Колин и издалека машет мне рукой, чтобы я подошла.
– Мне надо идти, солнце, – сообщаю я Вере, – шеф хочет меня видеть. Подержи за меня кулачки.