Да, у кого-то однажды получилось обмануть и навариться – но после этого систему безопасности банка усовершенствовали настолько, что лишний рубль не позволят утаить.
Да даже если бы и можно было что-то сделать. Я не стану ввязываться в криминал!
– Лен, подумай, – муж хватает меня за плечи и встряхивает. – Мы все проблемы свои решим, квартиру побольше купим, с долгами разберемся. Пусть считают это твоей маленькой компенсацией. Неужели ты не заслужила её за все те годы, что отпахала в этом убогом банке? Они тебя выставили за порог, унизили напоследок – неужели ты собираешься молча это проглотить?! Они тебя в грязь втаптывают, а ты возьмешь и уйдешь? Лен, не глупи. Даже если что-то и обнаружат, ты уже давно уволишься оттуда.
– Дима, если они «что-то обнаружат», – передразниваю невольно, – то меня посадят.
– Ты же умная, ты сможешь всё организовать таким образом, чтобы никто не подкопался. Давай, нагнем эту систему! Покажем, что мы из себя представляем! Что мы не какие-то лошки подзаборные, мы сами способны себя обеспечить!
Он так окрылен, словно просит меня о самой прекрасной вещи на свете. Довольный донельзя, глаза блестят, улыбка широченная. А мне страшно. Я даже шевельнуться боюсь, потому что не понимаю: на что еще способен мой муж? Что творится в его голове?
– Ну, что? Ты согласна?
Медленно качаю головой.
– Даже не проси. Ты не понимаешь, во что просишь меня влезть.
Муж кривит губы. Вся радость, с которой он только что просил меня обмануть банк – банк, черт побери! – испаряется, и место ей уступает холодная решимость.
– Тогда не возмущайся потом, когда я порешаю вопросы своими силами, – говорит он тоном, в котором затесалась угроза, и отворачивается от меня. – Спокойной ночи.
***
В горе и радости…
Никогда не задумывалась над этими словами, но сегодня утром, когда я поднимаюсь на работу, они всплывают в голове сами по себе. В радости – хоть и относительной – у нас с Димой получалось быть вместе. Но как только настали времена чуть хуже, ещё не плохие, но уже не безоблачные, наш брак дал трещину.
Это страшно, но с момента пробуждения я думаю только о том, что мы – слишком разные. Нам противопоказано быть вместе. Мне даже постель делить неприятно с ним. Неприятно осознавать, что вечером нужно вернуться в эту квартиру и опять смотреть на Диму.