Впереди лежали прерии. Там все молчало. Я знал, что это значило. Когда организм, взобравшийся на вершину пищевой цепи, отправляется на охоту, всем остается только хранить молчание. Галерейные леса с карьерами и прибрежными плитами глянцевых камней шли дальше, и туда нужно успеть добраться раньше, чем их коснется холодный фронт. Ближе, совсем рядом с неподвижной черной водой, осыпая позади себя созревшие плоды с растений, прошла стая гиппопотамов. Тряся ходовой частью, она пылили, как всегда, не глядя по сторонам. При свете дня опасны они были только поодиночке.
Я свинтил пробку с пузыря с водой, невольно щуря глаза на чуть теплое крохотное солнце. Там, где оно зависло над далекой кромкой леса, что-то происходило. В воздухе точками двигалась стая птиц, и предстояло выяснить, что их могло встревожить. Бывают такие дни, которые надо просто пережить. Просто перетерпеть, вытянуть, сделать над собой усилие, приобрести пожизненный иммунитет, чтобы в следующий раз делать все то же самое, не закрывая глаза, говоря себе, что больше некому. И если приобрести пожизненный иммунитет не удается, то этот день возвращается. Наверное, у всех бывают такие дни. Ты смотришь и не знаешь, кто кого переживет, ты его или он тебя, и вот тогда ты говоришь себе, что с этим ничего не поделать – такие обстоятельства, в конце концов у каждого рано или поздно бывает день, который не дано пережить. Но глядя вот так, как сейчас, сверху и далеко вдаль, в мыслях вновь переживая масштаб пройденного и непроизвольно сопоставляя его с тем, через что пройти предстояло, – вот в такой момент невольно хотелось закрыть глаза. Забыть дорогу домой и навсегда стать частью непроницаемой местной ночи.
Мимо, треща ветвями, на неожиданно высокой скорости пронесся одинокий гиппопотам-цера – словно неожиданно настигло, бухая и разбрасывая камни, незапланированное тектониками сотрясение почвы. Все-таки чем-то невыносимо нравилось мне вот это время суток. Невзрачное пятно остывшего солнца виснет в прозрачных пластах горизонтальных сумерок, все замирает в ожидании прихода жестокой ночи, и ты не знаешь, что ждет за следующим поворотом.
Лес торчал, подпирая небо, и было сразу видно, что хозяин здесь он. В рваной дымке лес проступал гигантской стеной, неприветливый ко всему и мрачный в самый знойный полдень. Вот там приходилось быть осторожным. Тяжелые заросли лежали длинными тенями, пряча мертвую котловину, высохшее давным-давно русло водоема с отвесными прямыми склонами. По дну пустых ложбин тянулись глубокие трещины, и в них лучше было не падать. Места дальше шли нехорошие, где-то здесь были не выявленные участки микроволновой радиации, стандартная опасность в зонах залегания активной магматической руды. Электромагнитная лакуна могла ослепить, могла просто умертвить, но не обязательно сразу, путем генетических нарушений. Отчетность геологической разведки оставляла желать лучшего. Впрочем, на такой случай имелся свой талисман. Иногда лакуну удавалось предвидеть заранее, если поведение человека менялось.