– Что, простите?
– Я подумал, что ты тоже оттуда, – сосед неопределенно махнул рукой, указывая куда-то вверх.
– Откуда? – не поняла та.
– Ну… Одна из этих… Их тех, которые шастают тут… – он снова застопорился. Силился закончить мысль. Но все слова зависли в воздухе.
Лиза оглянулась вокруг, пытаясь понять, о чём речь, и кто тут шастает.
– Простите, я вас не поняла.
– Ты чего тут копошишься? – наконец, выдавил из себя тот.
– Я не копошусь. Я подметаю.
– Угу… Новая… Получается, заместо старой… Заместо Анны? Значит, теперь тут будет фифа… Во как… – пробубнил мужик. Наконец, осмыслил этот факт и, шатаясь, медленно побрел дальше.
В воздухе остался стойкий запах перегара. Кошкина поморщилась и подумала: «Надо бы открыть на кухне окно и проветрить». Она догадалась, что это был Дим Димыч. Горький пьяница. Поэтому-то соседи прозвали его Вдым Вдымыч.
С утра пораньше он уже пребывал навеселе и теперь рулил в направлении туалета. Перебравший мужик изо всех сил старался не сбиться с маршрута, но ноги не слушались, и выходило плохо.
Раздался грохот. Этот кадр все-таки не вписался в поворот, навернулся и опрокинул ведро с водой, приготовленное для мытья пола.
– Едрит твою кочерыжку! – принялся чертыхаться Дим Димыч. Лиза испуганно кинулась к нему. Помогла подняться. Кое-как это удалось, и сосед, шатаясь и возмущаясь, уполз в свою комнату.
Хозяйка вытерла разлитую воду и отправилась заново наполнять ведро. Для непривычного человека это оказалось отдельным приключением.
Стены ванной комнаты когда-то давно были выкрашены мрачной темно-зеленой краской. Теперь она местами облезла, что добавило помещению неприглядной жути. Но главным экспонатом тут являлась ванна. Страшная, покрытая толстым слоем ржавчины. Бесплатная декорация к фильму ужасов.
И ведь всё это Кошкина уже лицезрела. Когда её нога впервые ступила в эту коммуналку. Но тогда увиденное воспринималось сквозь розовые очки, как бы со стороны.
Теперь же новая жительница квартиры номер двадцать восемь с головой погрузилась в это, сама сделалась частью коммуналки и её разрухи. И от того вдруг сделалось грустно. Подумалось: «И как же привести всё в божеский вид? И возможно ли?»
– Что?! Поубавилось радости? А я что говорил?! – раздался ехидный возглас. Это, конечно же, вылез Пупс.
– Отстань, – отмахнулась Лиза. – Не до тебя сейчас.