Если вы думаете, что я не беспокоился о дочери, то ошибаетесь. Ещё как беспокоился, просто служба родине давно научила меня не секотить, а то хуже будет.
И всё же я не собирался здесь сидеть, разглядывая каменные стены. Ворота были открыты, а это уже кое-что. «Смелость города берёт» – говорил наше всё Александр Васильевич Суворов. А в моём случае наглость.
Когда мужики, загрузив брёвна, потопали к воротам, я, накинув капюшон на голову и сгорбившись как они, увязался следом.
Лишь бы только Гэндальфа не встретить.
3. Осечка
Всю дорогу я стремился укрываться за спинами бородатых крестьян, ибо понимал, что моя эльфийская одёжка, выгодно отличавшаяся от мужицких неопределённого цвета домотканых рубашек и накидок, как бельмо на глазу внимательного часового. Но то ли эльфы расслабились, чувствуя себя здесь как дома, то ли устали после очередного грабежа, но мне спокойно удалось войти в ворота.
Часовой заметил меня слишком поздно, и я буквально приколол его к стене одним из клинков, отобранных у Меданила. Всхлипнув, он закатил глаза и, пустив струйку крови из уголка рта умер.
Второму часовому, буквально ковырявшемуся в носу, я пробил голову топором, лежащим в телеге. Третьему, свернул шею, когда тот спустился по лестнице сторожевой башни во двор привлечённый на вскрик убитого товарища.
Крестьяне с грязными, нечёсаными бородами ошалело уставились на меня. Прямо видел, как у них задрожали ручки и ножки. Однако даже пискнуть никто не посмел.
– Где комната Рыжего? – требовательно спросил я ближайшего мужика, схватив его за грудки.
– А-а-алиендила? – заикаясь, спросил тот.
– Да.
– В-в-второй этаж, г-г-господин. Окна выходят на восточную опушку.
– Сколько эльфов в замке?
– Б-б-была д-д-дюжина и ещё семь, – показал крестьянин мне грязные пальцы пытаясь наглядно продемонстрировать сколько разбойников здесь находилось. – Десять уехало. Осталось…
– Девять, – сказал я, избавляя полуграмотного мужика от сложных вычислений.
– Точно так, господин, – обрадованно закивал бедняга, вытирая пот со лба.
Девять минус три. Перепрыгивая через ступеньки, я бросился подыматься по указанной мне лестнице и буквально налетел на ещё одного остроухого. Удар ладонями по ушам, удар в кадык, чтобы не закричал и мощный хук в висок, не оставили ему шансов. Минус четыре.