Возле настила беговой дорожки Дэниел снимает белую стальную панель, чтобы получить доступ к механизму спуска спасательной шлюпки.
– На какое расстояние ее хватит? – Мои слова заглушает ветер, поэтому я повторяю их.
– Шлюпки? Без понятия. Но там есть запасы еды и воды. Мы справимся. Если что-то пойдет не так, прыгнем в шлюпку и уплывем. Как думаешь, мы на морских путях?
– Понятия не имею.
Вижу, как вдалеке проплывает запутавшийся в сетке кусок пластика. В воде он кажется микроскопическим. Мартин, сын Джеммы, потчевал меня интересными фактами об океане с тех пор, как услышал, что я в последний момент решилась на это путешествие. О том, что на карту нанесено сто процентов поверхности Луны, но только пять процентов океанского дна. О том, что яда в одной австралийской коробчатой медузе хватит, чтобы убить тридцать человек. На двенадцатилетие я подарила ему книгу «1001 факт», и большинство упоминаний об океане меня сильно нервируют.
– Если мы на морских путях, то у нас будет шанс поднять тревогу и привлечь чье-нибудь внимание. На этом корабле чертовски много гудков.
– Библиотека? – предлагаю я. – Там могут быть карты или информация о коммерческих морских путях?
Мы идем туда и разделяемся. Дэниел просматривает справочный отдел, а я ищу книги о самой «Атлантике». Целые ряды подсвеченных полок с книгами в твердом переплете и читательские столы с зелеными кожаными креслами и элегантными лампами. Это совсем не похоже на библиотеку возле моего дома – место, где в детстве я искала уют и безопасность по выходным. Та библиотека выглядела невзрачной и плохо финансировалась, но книги читали и перечитывали, их любили. Библиотекари прекрасно разбирались в литературе и были добрыми. По сравнению с той эта библиотека выглядит ненастоящей.
Поворачиваюсь к историческому отделу и замечаю письменный стол в углу.
Он стоит отдельно, придвинутый к окну.
Со всех сторон от него свисают простыни.
Я подзываю Дэниела, и мы вместе подходим ближе.
Занавеска из простыней колышется.
Я приседаю и отодвигаю ее в сторону. Там прячется молодая девушка, завернутая в одеяла.
– Там ребенок? – шепчет Дэниел.
Я наклоняюсь и снова приподнимаю занавеску из простыни.
У девушки огромные глаза. Вьющиеся рыжеватые волосы падают ей на плечи. На вид ей четырнадцать, может, пятнадцать лет. Она так крепко сжимает книгу, что ногти на больших пальцах побелели.