Смит не отвечает.
– Вы двое нашли что-нибудь еще в лобби? – спрашивает Франсин.
Я поеживаюсь.
Дэниел качает головой и сплевывает в огонь.
Смотрю на него, а потом – на Смита.
– Ну вообще-то мы нашли там ящик. Он лежал внутри ледяной скульптуры корабля. На нем написано, что его нельзя открывать.
– Ясно. – Смит поправляет костер обугленной ручкой от метлы. – И что внутри ящика?
– Мы не знаем. Мы его не открывали.
– Возможно, там охранная сигнализация, – говорит Смит. – Вдруг она предупредит береговую охрану?
– Какого черта им прятать ее внутри ледяной скульптуры? – возражает Дэниел. – Ящик ни к чему не подключен. Никаких проводов.
– Нужно самому глянуть на этот ящик, – бормочет Смит.
Дэниел протягивает руку, и Смит застывает от этого жеста.
– Посмотрим завтра. Там, внизу, кромешная тьма. Как в ночном кошмаре.
– У нас есть фонарики.
– Они нужны здесь, наверху, – не отступает Дэниел. – Что вы трое думаете о том, чтобы прикрепить один фонарик к носу корабля, второй – по левому, третий – по правому борту, четвертый – на корме? Мы здесь как плавучий город, и как только пожар погаснет, мы станем невидимы для других судов.
– Имеет смысл, – соглашается Фрэнни.
– Значит, теперь ты считаешь, что наш огонь – это разумно, – говорит Смит, отходя в сторону. – Это не только маяк, как заметила юная Франсин, но и сигнал безопасности, позволяющий избежать столкновений. Что ж, посмотрите, как все обернулось. От катастрофы до спасения за пять минут.
– Огня должно быть достаточно, – вмешиваюсь я. – Давайте побережем батарейки.
Мы собираем еще кресла и придвигаем их вплотную к костру, но не слишком близко. Дэниел приносит восемь порошковых огнетушителей и четыре противопожарных одеяла и расставляет их вокруг пламени. Мы сидим и молчим. Тишина нарушается лишь кашлем. По кругу передаются подушки для откидного кресла. Я кладу три из них одну на другую и ложусь под кучу одеял, а затем, согреваясь теплом огня, думаю о ее прекрасном лице, как делаю каждую ночь, пытаюсь вспомнить ее черты, гадаю, похожа ли она на меня, все ли с ней в порядке, простит ли она меня когда-нибудь. Я долго смотрю в темную северную часть Атлантического океана, затем закрываю глаза и проваливаюсь в глубокий сон.