– Кому ты пишешь? Защите детей? – спросил Фрэнк. Майя одарила Фрэнка испепеляющим взглядом.
– Правила для Джорджии, – Фрэнк мельком увидел некоторые: среди них было «не разговаривать». У Джорджии не было шансов. Джимми, единственный, кто пришел в восторг от нового порядка, взял Джека за руку:
– Можешь занять верхний ярус на кровати. Он лучше. Или нижний? Какой хочешь?
Джек пожал плечами, опустив голову, прячась за длинной черной челкой.
– Я хочу спать в своей комнате с мальчиками, – сказала Джорджия.
– Там нет места, – сказал Фрэнк.
– Есть, такое же, как тут, на полу.
– Теперь это комната мальчиков, – сказал Джимми.
Джорджия его стукнула.
Лиззи потащила Фрэнка в его кабинет, он же сарай в глубине заднего двора, единственное место, где бы их не подслушали. Ночь была холодной. Трава хрустела от мороза.
– Как ты мог так поступить со мной? – спросила Лиззи. Фрэнк был ошеломлен ее яростью.
– Это была чрезвычайная ситуация. И ты любишь Джека.
– Конечно, люблю, но мы трещим по швам. Мы и так не справляемся.
– Джек – взрослый парень, он нам очень поможет, – просиял Фрэнк, довольный своей находчивостью. – И ему нужна мать.
– Она у него есть, – сказала Лиззи. – И два отца. Избыток родителей.
– У Полы сейчас полная катастрофа, а Томми в Индии. Джек несчастен. И напуган. – Фрэнк обнял Лиззи. – Ты действительно хорошо ладишь с детьми. Ты ему нужна.
– Тебе следовало сначала спросить меня.
– Ты бы сказала «нет»?
– Ты принимаешь меня как должное. – Ее глаза заблестели в темноте. В последнее время было трудно понять, на какие из ее слез следовало обратить внимание. – Я видела Беа.
– А-а-а-га? – голос Фрэнка стал немного выше обычного. – Она тебе рассказала, что… произошло? – Лиззи стояла неподвижно, оценивая его. Временами он побаивался ее, особенно когда не мог предвидеть, что она скажет или сделает.
– Это было унизительно.
– Могу себе представить. Подожди. Унизительно для тебя? Или для меня?
Лиззи одарила его взглядом, от которого он почувствовал себя грязью.
– Для нас обоих. Хорошо, я понял. Слушай. Я сделаю все, что хочешь, чтобы это исправить. Скажи, что мне сделать?
Казалось, она обдумала это, но затем, как ему представилось, поняла, что ничего нельзя сделать, чтобы все исправить.
– Я тебя люблю. Я схожу от тебя с ума. Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной. – Он говорил серьезно.