– Она пришла к тэару, Великая Мать! – подал голос тот из охранников, что ещё был жив. – Мы не пустили, исполняя ваш приказ, и тогда она спустила на нас это!
– Просто не пустили? – прищурила ярко-фиолетовые глаза эльфийка.
Змея у горла стража угрожающе зашипела.
– Эграл её оскорбил, – помедлив, ответил дроу.
На безупречном лице появилось нечто среднее между презрением и злорадством. Жуть какая, у меня от этой тётеньки мурашки по спине. Так это и есть мама Рэя? Пожалуй, это многое объясняет.
– Нехорошо обижать девочек, особенно таких милых, – она внимательно меня оглядела. В холодных глазах вспыхнул алчный интерес. – Так ты хочешь увидеть моего сына?
– Хочу.
– Что ж, прошу за мной. Только не забудь своих красавиц, у меня не так много детей, чтобы ими разбрасываться.
Эльфийка развернулась и неспеша пошла вперёд, стуча по каменному полу длинными каблучками. В походке Великой Матери было столько грациозности и величия, что даже Ворн на её фоне казался варваром.
Я на пару секунд даже зависла, но быстро пришла в себя и поспешила вперёд, пока мама Рэя не передумала. Змеи без дополнительных команд вернулись на прежние места и замерли серыми рисунками. Вот интересно, почему от Юрэна с его ордой они меня не защищали, а от дроу начали?
В молчании мы преодолели небольшой коридор, и охранники-дроу распахнули перед нами двери одной из комнат. Я думала, что мы идём к Рэю, но это оказался небольшой кабинет. В центре стоял изящный письменный столик из светлого дерева, у окна огромное кресло, обитое чёрным бархатом, на стенах гобелены с изображением драконов, страшных и зубастых.
Великая Мать подошла к креслу, но не села. Встала рядом и положила на спинку руки, унизанные браслетами и кольцами.
Я перешагнула порог и замерла. Дверь за спиной едва слышно захлопнулась.
– Ты многое значишь для моего лучшего сына, – помедлив, проговорила женщина.
«Лучшего»? Мда, от этой мадам за версту веет материнской любовью.
– И что забавно, для худшего тоже.
– Худшего? – не поняла я.
– Тарэна. Не мальчик, а сплошное разочарование, – вздохнула она с притворным огорчением, но тут же его отбросила: – Но сейчас мы будем говорить не о нём.
– Я могу увидеть Рэя?
– Разумеется. Но ты должна кое-что знать, – она отвернулась к окну, что-то обдумывая.
А я разглядывала эту невероятно красивую женщину и с трудом верила, что у неё вообще могут быть дети. Да в статуе больше сочувствия и понимания, чем в этой холодной, расчётливой змеюке! Я бы на месте Тара тоже сбежала. «Худший сын» – это же надо так собственного ребёнка назвать.