«Уважаемая Сударыня, Ольга Филимоновна!
Окажите мне честь, приняв меня сегодня в пять часов пополудни
с важной миссией.
Заранее надеюсь на Вашу доброту,
на сем остаюсь искренне Ваш,
действительный Статский советник Беклемишев И.А.».
Конечно, она дала свое согласие, отослав его в письменной форме с посыльным, принесшим записку. И вот теперь то и дело посматривала на часы, ожидая времени, когда можно будет пойти одеваться и готовиться к этому визиту. Что за важная миссия? Очередное приглашение в театр или кататься? Какие новости принесет эта встреча?
В ожидании Ольга снова вздохнула, вернулась к шкатулке. Здесь не было той броши, что она свистнула у Екатерины, обернувшись сорокой, для этого у нее было другое потайное место, но лежало несколько записок, написанных монаршей рукой, которыми она обычно переписывалась со своими фаворитами или с теми, кто был ей по особенному дорог.
Она снова испытала прилив теплых чувств к этой женщине, ставшей для нее наставницей, чуть ли не второй матерью, ибо первая была почти всегда в отъезде. Вместе ездили они кататься, посещали публичные маскарады, эрмитажные собрания, большие, средние и малые, которые походили скорее на дружеские вечеринки, и которые составлялись только из самых близких и коротко известных императрице людей. Вместе с ее внуками и приближенными играла она в горелки на большом лугу перед дворцом, все вместе они бегали, катались на лодках, стреляли в цель, а в дождливую погоду укрывались в знаменитую «колоннаду», где играл духовой или роговой оркестр музыки.
Вспомнила Ольга и о том, как любили Екатерину животные, и в этом тоже нашли они друг в друге родственные души. Чужие собаки, никогда прежде не видевшие ее, бросались к государыне ласкаться; однажды одна из них отыскала в обширном дворце потайные хода и каждое утро, сколько ее ни гоняли, миновав длинный ряд комнат и помещений, являлась улечься у ее ног. Американские вороны, попугаи, параклитки сердились на всех подходящих, но при приближении Екатерины, издали услышав ее голос, распускали перья и поднимали радостный крик. Обезьяны садились ей на плечи, лизали шею и огрызались на приближавшихся, а голуби сотнями слетались к ее окнам и терпеливо ждали определенной для них порции пшеницы.
Иногда Ольга начинала думать, уж не обладала ли императрица какими- либо чудесными свойствами, в полной мере выразившимися в ней самой и ее матери, но останавливала себя, понимая, какой грех думать о монаршей особе, как о ведьме.