Мангуст молча кивнул и неспешно направился к реке. Он шел осторожно, точно боялся потревожить призраков – хозяев этого места.
– И этот сдвинулся, что ли? – пробормотал Гайдук, глядя вслед товарищу. – Теперь еще и за ним смотреть? Эй! Ты куда собрался-то?
– Останься пока с Греком, – не оборачиваясь, ответил Мангуст. – Чувствую я, здесь еще что-то есть, связанное со всем этим. Пойду разведаю, далеко не буду уходить.
Он повесил АКМ на грудь и зашагал к воде, оставив позади Гайдука, растерянно смотрящего ему вслед, и Грека, все еще погруженного в свой внутренний мир.
Мангуст замер на берегу, прислушиваясь к тишине. Это место хранило зловещую тайну, и ему очень хотелось раскрыть ее. Вода лениво лизала прибрежную гальку, шепча свои секреты. Мангуст смежил веки, погружаясь в глубины сознания. Безрезультатно. Тогда он опустил ладонь в прозрачную воду, вновь закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Он хотел постичь, что же произошло здесь, на этой загадочной поляне.
Спустя мгновение Мангуст выпрямился и зашагал вдоль берега. Теперь он был уверен, что движется в верном направлении. Он шел неспешно, чутко прислушиваясь к своим ощущениям и окружающим звукам. Справа от него струилась река, ее воды искрились в лучах закатного солнца, напоминая расплавленное золото.
Мысли невольно вернулись к событиям минувшего дня. Грек пережил настоящий кошмар, хотя внешне казался невредимым. Бесстрашный по натуре, он испытывал необъяснимый ужас перед псевдопсами. Мангуст тревожился за друга и стремился поскорее вернуться на поляну, чтобы поддержать его. Воспоминания нахлынули волной…
День угасал, окрашивая в янтарные тона захламленый двор бывшей строительной базы. Вокруг царил сущий бардак – повсюду валялись проржавевшие инструменты, осколки кирпичей и выцветшие красные щиты. Мангуст сидел на облупившейся скамейке, рассеянно наблюдая, как пылинки кружатся в лучах заходящего солнца, медленно оседая на растрескавшийся бетон.
Воздух пропитался ароматом дешевого кофе, смешанным с дымом костра и зловонием близлежащих болот, подступавших почти вплотную к ограде. На душе было паршиво. Кожа Мангуста покрылась мурашками, лишь только он вспомнил сегодняшнее утро.
Чиф последнее время ему совсем не нравился. Мангуст и раньше не испытывал к нему теплых чувств, их связывали только деловые отношения. Но теперь в самом Чифе что-то переменилось. Он разговаривал неохотно, все время отводил глаза, словно боясь выдать то, что говорить не следовало. Мангуст чувствовал это нутром.